Закрытый вояж президента

Информационное обеспечение очередного, пятнадцатого визита президента Казахстана в Китай, который продлится с 15 по 19 апреля, не стало исключением из какой-то странной, но давней традиции — объявлять повестку дня переговоров только постфактум. Подобная закрытость позволяет аналитикам, как и любому интересующемуся темой казахстанско-китайских отношений, строить версии, основанные исключительно на догадках и слухах, зачастую — сомнительного происхождения.

Попытка привлечь к анализу логику событий наталкивается на препятствия схожего происхождения. То, что известно казахстанскому обществу об этом визите, исходит только от китайской стороны, и сообщения эти составлены, надо сказать, исключительно по-китайски. В том смысле, что в китайской традиции скрывать истинный смысл происходящего даже в том случае, когда происходит всего лишь «поездка на воды».

Так, в сообщении «китайских товарищей» сказано буквально следующее. Президент Назарбаев едет в Китай, чтобы встретиться с председателем Ху Цзиньтао, с председателем постоянного комитета Всекитайского собрания народных представителей У Банго и премьером, а затем «принять участие в саммите в рамках форума и выступить с важной речью».

Интерес вызывает как раз последняя фраза. Что это будет за речь? Чему она будет посвящена? То ли содержание этой речи так важно, что малейшая утечка может привести к непоправимым последствиям стратегического характера, то ли это просто такой вежливый оборот речи, означающий: что ни скажет президент Казахстана — все важно.

Кроме того, во время визита главы государств «обсудят вопросы о продвижении вперед казахстанско-китайского стратегического партнерства, об углублении делового взаимодействия двух стран в различных областях и обменяются мнениями по важнейшей региональной проблематике, представляющей общий интерес для двух стран».

Могут сказать, что в подобном дипломатически-бесстрастном стиле сообщается обо всех визитах всех без исключения государственных деятелей такого ранга. Это будет правдой, но не всей. Дело в том, что в преддверии подобных поездок совершается множество предварительной работы самыми разными структурами, заинтересованными в подобающем исходе переговоров. Визит президента ставит под такой работой жирную завершающую точку.

В данном случае не имеется ничего подобного. Секретность, во всяком случае с казахстанской стороны, напоминает ту, что сопровождала поездку Молотова в гости к Риббентропу в августе 1939 года.

Правда, событий в Китае случилось за последние полгода гораздо больше, известно о них несколько лучше, поэтому можно попытаться построить цепочку логических умозаключений, исходя из «китайского следа».

Конспирология в полный рост
Итак, отправной точкой рассуждений нужно считать состоявшийся 30 марта визит в Пекин главы МИД Казахстана Марата Тажина. Более ранней информации нет, и причины визита министра иностранных дел неясны. Понятно только, что это прямая подготовка к визиту президента, его заключительный этап. Но вот список обсуждаемых вопросов наводит на определенные размышления.

Во-первых, тогда было достигнуто соглашение о предоставлении Казахстану кредита на развитие энергетических и инфраструктурных проектов. Например, китайская сторона готова принять участие в реализации проекта строительства Балхашской ТЭС и автотранспортной магистрали «Западная Европа — Западный Китай». Соглашения о займе и планируется подписать в ходе предстоящего визита президента Казахстана Нурсултана Назарбаева в Китай.

С учетом того, что в Китае незадолго до этого побывал президент России Дмитрий Медведев, и ездил он туда с попутной остановкой в Казахстане, становится понятно, кем на самом деле принято решение о строительстве транспортной магистрали и прочих «инфраструктурных проектах».

Непонятно другое. «С целью развития…» Казахстану предоставляется кредит, размер которого не сообщается (по косвенным данным, правда, можно исчислить его в сумме $2 млрд — если этот кредит действительно пойдет на декларируемые цели). Не сообщается и валюта кредита в условиях все более намечающейся тенденции к расширению Китаем масштабов использования юаня во внешнеторговых операциях. На сегодняшний день Центральный банк Китая официально начал воплощать на практике переход на юань для расчетов со странами ЮВА. Для начала — с 6: Сингапуром, Малайзией, Таиландом, Индонезией, Макао и Филиппинами. Возможно, на очереди Вьетнам (который уже договаривается о горизонтальном обмене рубль-вонг с Россией), Лаос, Бирма. А уж если к этому блоку добавится Бруней…

В это же самое время Казахстан и Россия договариваются о введении рубля в качестве резервной валюты. Кроме того, Россия и Китай уже несколько лет осуществляют эксперимент, предполагающий использование национальных валют во взаиморасчетах в приграничной торговле. Российская сторона в последнее время активно предлагала расширить его рамки. В связи с этим вполне правомочно предположить, что осуществление подобных «инфраструктурных» стратегических проектов есть первый шаг к тому, что граница между Китаем и Россией уже в ближайшем будущем может проходить по Казахстану. Конечно, с соблюдением всех интересов последнего.