Венесуэла «в огне»: к чему приводит нефтяная зависимость экономики
Ситуация в Венесуэле остается крайне сложной. Наблюдаемое двоевластие способно перерасти в гражданскую войну. Происходящее в этом некогда самом благополучном государстве Южной Америки является хорошим уроком для других стран мира, включая Казахстан.
Еще в конце декабря 2018 года американское аналитическое агентство Stratfor в своем прогнозе на текущий год предрекло Венесуэле серьезные политические и экономические проблемы. Предполагалось, что из-за истощения денежных запасов от продажи нефти правительство Венесуэлы сделает ряд противоправных шагов, которые осложнят отношения этой страны с соседями по континенту и ухудшат внутриполитическую ситуацию в стране. Ждать долго не пришлось. С 11 января в Венесуэле начались инициированные оппозицией массовые акции протеста с требованиями отстранения президента Николаса Мадуро от управления страной. За событиями в этой латиноамериканской республике сегодня внимательно следит весь мир. Хотя бы потому, что политико-экономический кризис в Венесуэле вошел в принципиально новую фазу, грозящую перерасти в гражданскую войну.
Когда нефть решает все
Кстати, массовые протесты для этой страны стали делом чуть ли не обыденным. Венесуэлу лихорадит уже третий десяток лет. Во многом связано это с особенностью ее экономики, которая ориентирована исключительно на развитие нефтяной промышленности. Сделав ставку в середине 70-х годов на продажу нефти, которая стала приносить до 95% от всех валютных поступлений в бюджет, власти Венесуэлы практически свели на нет развитие остальных отраслей. В частности, несмотря на характерный для большей части этой страны субэкваториальный климат, в Венесуэле слабо развито сельское хозяйство, в зачаточном состоянии находится туристическая отрасль, нет крупных промышленных предприятий и развитой пищевой промышленности. Как результат – почти 32-миллионая страна находится в полной зависимости от импорта промышленных и продовольственных товаров.
Упор лишь на развитие нефтедобывающего сектора экономики в Венесуэле никогда никого особо не беспокоил. По разведанным запасам нефти эта страна находится на первом месте в мире. По данным BritishPetroleum и американского ЦРУ, в ее недрах скрыто от 298 до 299 млрд баррелей черного золота. Для сравнения: у идущей второй Саудовской Аравии запасы нефти оценивают в 267 млрд баррелей, тогда как у находящегося на 12-м месте Казахстана – только в 30 млрд. Поэтому, вне зависимости от того, кто правил в Каракасе, никто не сомневался: денег от экспорта нефти хватит с лихвой на все и вся. Показательно, что программы политических партий Венесуэлы никогда особым разнообразием не отличались и связаны только с правильным распределением доходов от продажи нефти за рубеж.
От процветания к восстанию
Надо сказать, что в период высоких цен на углеводороды такой подход к экономическому развитию выглядел оправданно. С начала 70-х годов и до конца 80-х прошлого века Венесуэла в буквальном смысле процветала. Уровень жизни ее населения был сопоставим с показателями Швейцарии, Германии и Швеции. Достаточно сказать, что в то время Венесуэла считалась самой благополучной в Южной Америке. Вместе с тем возникший в стране культ потребления, где мерилом успешности стали дорогие автомобили, роскошные дома и ежегодные поездки на Рождество в Европу, способствовали росту коррупции и желанию получать еще большие доходы от продажи нефти. В середине 70-х это привело к национализации нефтяной промышленности Венесуэлы, где долгое время доминировали транснациональные корпорации из США и Великобритании.
Впрочем, первое же резкое падение цен на мировых рынках нефти в начале 90-х годов привело к серьезным проблемам внутри страны. Появился бюджетный дефицит, был свернут целый ряд важных социальных программ, существенно выросла безработица, в крупнейших городах Венесуэлы – Каракасе, Маракайбо и Валенсии в геометрической прогрессии стали разрастаться трущобы. В стране начались массовые протесты с требованиями отставки находящегося у власти президента Карлоса Переса, которые завершились в 1993 году народным восстанием, породившем парад президентов. Вначале управление страной в качестве временного президента взял на себя Октавио Лепахе, затем с согласия Национального конгресса (парламента. – Прим.) исполнять обязанности главы государства стал Рамон Веласкес, наконец, после внеочередных президентских выборов Венесуэлу возглавил Рафаэль Кальдера.
Последний ничего нового предлагать не стал. Объявив либеральные реформы, он вернул транснациональные корпорации в нефтяной сектор Венесуэлы, заключив с ними большое количество соглашений по разделу продукции. Но результата это не дало. Из-за низких цен на нефть экономический кризис в Венесуэле не сбавлял своих оборотов, а население, памятуя о былом благополучии, продолжало бесконечно митинговать. И поскольку в авангарде протестов стояли в основном выходцы из бедных кварталов и представители разочарованного среднего класса, на политическом небосклоне этой страны зажглась звезда тесно связанного с леворадикальными группировками Колумбии ФАРК и АНК (признаны террористическими в США и Европе. – Прим.) Уго Чавеса.
Секрет задиристости Уго Чавеса
Нельзя не отметить, что, став в 1998 году президентом Венесуэлы, Чавес, как и его предшественники, менять структуру экономики страны не стал. Все та же ставка на нефтедобывающую промышленность и надежды на получение максимальной прибыли от продажи главным образом в США углеводородного сырья. Но, в отличие от Переса, популисту Чавесу неслыханно повезло: начиная с 1999 года цены на нефть стали безудержно расти. Это позволило Уго Чавесу, предварительно усилив государственный контроль над нефтедобычей в виде значительного увеличения платы за право пользования недрами страны иностранными компаниями, выполнить большинство сделанных ранее обещаний. Были увеличены размеры пособий для малоимущих граждан. Улучшены условия проживания в кварталах бедняков. Снижены цены на основные товары и услуги. Индейским племенам дано право на владение землями их проживания. В итоге уже к началу 2003 года уровень жизни в Венесуэле максимально приблизился к показателям конца 70-х годов прошлого века.
Но больше всего при Уго Чавесе претерпела изменения внешняя политика Венесуэлы. Если его предшественники на президентском посту старались не входить в жесткую конфронтацию с США, то Чавес, взяв на вооружение идеи национального героя Южной Америки Симона Боливара, с недоверием относящегося к Соединенным Штатам, наладил тесные отношения сразу с несколькими критикующими Вашингтон латиноамериканскими политиками. Речь идет о кубинском лидере Фиделе Кастро, бразильце Луисе да Силва, президенте Боливии с 2006 года Эво Моралесе и главе Никарагуа Даниэле Ортеге.
Такой шаг Чавеса имел свои последствия и отразился на американо-венесуэльских отношениях. Вслед за серией критических замечаний в адрес властей Венесуэлы Вашингтон в 2006 году ввел против официального Каракаса первый пакет санкций, запретив продажу вооружений под предлогом поддержки режимом Чавеса колумбийских террористических группировок. Ответ Чавеса через год – реорганизованный по его предложению еще в 1999 году из двухпалатного Конгресса республики в однопалатную Национальную ассамблею парламент Венесуэлы поддержал идею президента страны о национализации контролируемых американскими корпорациями крупнейших телекоммуникационных и электроэнергетических компаний. Кроме того, Чавес требовал получения контрольного пакета акций венесуэльских филиалов Exxon Mobil, Shevron, British Petroleum и Conoco Phillips.
Из-за этого с 2007 года и вплоть до самой смерти Уго Чавеса в 2013 году взаимоотношения между Каракасом и Вашингтоном складывались крайне напряженно. В Каракасе не уставали говорить о «засевших в Вашингтоне посланниках дьявола», официальные лица Соединенных Штатов неоднократно заявляли, что Венесуэла «является угрозой национальной безопасности США». Продолжилась и война санкций, которая, впрочем, в основном касалась запретов отдельным чиновникам и бизнесменам посещать Соединенные Штаты или Венесуэлу. В зависимости от того, кто санкции объявлял – Вашингтон или Каракас.
Во имя идей «социализма XXI века»
С приходом к власти преемника Чавеса Николаса Мадуро, которого, несмотря на статус министра иностранных дел Венесуэлы, власти США в 2006 году задерживали в аэропорту им. Кеннеди за покупку авиабилетов до Каракаса наличными деньгами, отношения между обеими странами перешли в разряд критических. Намного жестче стали и санкции со стороны США. Мадуро не стал менять ни внутреннюю, ни экономическую политику Уго Чавеса. Все та же ориентированность только на экспорт нефти в ущерб развитию других секторов экономики в совокупности с попыткой построить в Венесуэле «социализм XXI века» в виде увеличения объемов социальных дотаций бедным слоям населения и значительных расходов на различные пропагандиско-имиджевые проекты.
Так, ради воплощения идей «социализма нового типа» сразу после объявления Николаса Мадуро президентом страны власти стали активно вмешиваться в процессы ценообразования. Несогласных с жестким регулированием цен, особенно на продовольствие и бытовую технику, предпринимателей арестовывали, а их товары распродавали на 90% ниже заявленной стоимости малоимущим гражданам. Все это привело к тому, что бизнесмены стали прятать, а то и вовсе отказываться от импорта товаров. Прилавки магазинов опустели, из аптек исчезли лекарства, до 30% вырос уровень безработицы, стремительно росла и преступность. Тех же, кто проявлял смелость критиковать действия администрации Мадуро, подвергали административным штрафам, за которыми нередко следовало увольнение с работы.
Меньше чем через год с начала активной реализации «политики Чавеса», в стране начались массовые протесты. К началу 2014 года они охватили большинство штатов Венесуэлы. Однако протестующим, лидерами которых в основном были представители среднего класса и состоятельных венесуэльцев, добиться отставки Мадуро так и не удалось. На стороне преемника Чавеса выступили не только национальная гвардия, полиция и армия, но и отряды «коллективос» – преступных группировок из городских трущоб, которые жестко подавили восставших и помогли Николасу Мадуро сохранить свою власть.
Вместе с тем нельзя не заметить ряд странностей, которые можно было наблюдать после массовых акций протеста 2014 года. Например, несмотря на утверждения как Николаса Мадуро, так и министра внутренних дел Венесуэлы Мигеля Родригеса о выплатах участникам протестов по пять тысяч боливаров (в тот момент эквивалент $793. – Прим.), а также тесной связи лидеров оппозиции с американцами, с которыми они якобы регулярно встречались на территории Колумбии, ни одна из 12 связанных с «заговорщиками» политических партий закрыта не была. Это привело к тому, что на парламентских выборах 2015 года оппозиционный блок «Круглый стол демократического единства» одержал убедительную победу, после чего, в том числе и через организацию многотысячных акций протеста, стал блокировать все президентские инициативы. Но более всего удивил Мадуро в 2017 году, когда спустя почти два года после начала работы оппозиционного состава Национальной ассамблеи вдруг решил распустить парламент, создав вместо него Конституционное собрание, которое взяло на себя законодательные функции.
Контролирующая созданную Уго Чавесом Национальную ассамблею оппозиция признавать полномочия Конституционного собрания категорически отказалась, но и через свои СМИ и социальные сети (которые, кстати, никто не блокировал) обвинила Николаса Мадуро в коррумпированности и желании узурпировать власть в стране. Одновременно старый парламент призвал своих сторонников не подчиняться законам нового парламента и вновь начать массовые акции протеста с целью свержения «обнаглевшего диктатора». Призывы лидеров оппозиции услышали не только противники Мадуро внутри страны, но и США, которые ввели против Венесуэлы очередной пакет экономических санкций.
Особенно разрушительными для экономики страны стали санкции от 26 августа 2017 года, которые в соответствии с требованиями Дональда Трампа запретили сделки с новыми долговыми обязательствами и ценными бумагами правительства Венесуэлы и контролируемой Каракасом государственной нефтяной компании PDVSA. Во-вторых, отказали в сделках по ряду выпущенных ранее долговых обязательств госсектора Венесуэлы, дивиденды от которых получали власти этой страны. Этот шаг администрации Трампа привел к тому, что сразу несколько стран, в том числе и дружеская Каракасу Никарагуа, из-за опасения оказаться под американскими санкциями отказались от поставок продовольствия в Венесуэлу. Как итог – почти миллион венесуэльцев покинули свою родину, оставшиеся жители из-за масштабного голода в среднем потеряли 9 кг от своего прежнего веса, а инфляция составила рекордные 2 млн процентов, что не могло не вызвать гнева граждан страны, который перекинулся на 2019 год.
Дежавю по-венесуэльски
Нельзя не заметить, что по странному стечению обстоятельств массовые протесты нынешнего января в Венесуэле сильно напоминают события конца весны начала лета 1993 года. Тогда, как и сейчас, на митинге в Каракасе было объявлено о появлении временного президента. Им стал выбранный на сессии 11 января председателем Национальной ассамблеи 35-летний член не самой массовой партии социал-демократической ориентации «Народная воля» Хуан Гуайдо. Безусловно, в отличие от пополневшего Николаса Мадуро, он выглядит куда симпатичнее, да и необходимой для политика харизмы у него хоть отбавляй. Но есть и свои нюансы. Если временный президент образца 1993 года был хорошо известен венесуэльцам – ранее Октавио Лепахе был и послом в Бельгии, и министром внутренних дел, то у Хуана Гуайдо с известностью сложно: до января 2019 года его мало кто знал. Показательно, что еще в начале декабря 2018 года на посты Хуана Гуайдо, например в Twitter’е, едва реагировали 50–60 человек. А известный американский политик, член палаты представителей от штата Техас Рон Пол (Ron Paul) в последнем своем выступлении на собственном канале в YouTube, размышляя о ситуации в Венесуэле, заметил: «Большинство венесуэльских граждан никогда не слышали о президенте, которого выбрали для них США».
Впрочем, сейчас с известностью у Хуана Гуайдо все в порядке. Признанного большинством стран Запада президентом Венесуэлы Гуайдо цитируют, берут интервью и отслеживают каждый его шаг все известные мировые СМИ. В качестве помощи Гуайдо по установлению демократии в Боливарианской республике Белый дом США санкционировал арест валютных счетов правительства Мадуро и связанных с ним государственных структур. Речь идет о миллиардах долларов. Вместе с тем в своих многочисленных выступлениях Гуайдо много говорит о восстановлении конституционного порядка и борьбе за свободу и демократию, но ничего о какой-либо экономической программе. Лишь в комментариях его сторонников можно встретить упоминание о «Вашингтонском консенсусе» Рафаэля Кальдеры, который предусматривал возвращение транснациональных корпораций в нефтедобычу Венесуэлы.
Три варианта будущих событий
Другое дело, что, в отличие от Кальдеры образца 90-х годов прошлого века, Николас Мадуро уходить не собирается. Имея мощную поддержку как со стороны Кубы, Китая, России и Турции, а также национальной гвардии, армии, полиции и боевиков из венесуэльских трущоб, он намерен «дать решительный отпор поддерживаемым Соединенными Штатами заговорщикам во главе с Хуаном Гуайдо». Соответственно, учитывая, что 1 февраля истекает срок ультиматума от оппозиции, требующей проведения новых президентских выборов вместо нелегитимного избрания Мадуро в 2018 году на второй президентский срок, просматривается три основных сценария дальнейшего развития событий. Первый – расширение акций протеста, к которым на условиях полной амнистии присоединяются силовые структуры, что приведет к отставке Мадуро и его побегу из страны. Второй – начало гражданской войны, в ходе которой на помощь оппозиции во главе с Хуаном Гуайдо при поддержке США и стран Западной Европы приходят вооруженные силы соседних с Венесуэлой Бразилии и Колумбии. Третий – противоборствующие стороны находят консенсус, объявляя новые президентские выборы, участие в которых разрешается и Николасу Мадуро. Единственно, что будет в Венесуэле оставаться неизменно стабильным, – так это добыча нефти, цена за баррель которой на мировых рынках наверняка существенно подрастет. Ведь на самом деле это выгодно практически всем без исключения сторонам конфликта в Венесуэле, которые, судя по всему, не мыслят своего существования без контроля над нефтедобывающей промышленностью страны.
