Агрис Прейманис: «В Казахстане будет больше иностранных банков»

О том, почему Казахстан является для международного финансового института ключевым регионом, зачем Европейский банк реконструкции и развития делает ставку на МСБ и какие еще новые проекты будут осуществляться при поддержке этой структуры, в интервью «Курсиву» рассказал глава ЕБРР по Казахстану Агрис Прейманис.

— В последнее время не раз звучала информация о том, что в странах Центральной Азии нет проектов, которые бы могли финансировать международные институты. Вы согласны с таким мнением? 

— Хочу отметить, что для ЕБРР Центральная Азия является ключевым регионом для инвестирования. И, как мне кажется, своей работой за многолетний период, особенно за последние 5 лет, мы доказали, что существует масса возможностей инвестировать средства в Казахстан и в другие страны ЦА. 

Если смотреть на ту работу, которую банк проводит по инвестициям в Казахстане, где доминирует сектор энергетики и инфраструктуры, то видно, что даже в этих сегментах экономики есть очень много разных интересных проектов. 

К примеру, взять хотя бы сектор энергетики, где сегодня развивается такое направление, как возобновляемая энергетика, куда только за последние два года было профинансировано ЕБРР уже больше $200 миллионов в Казахстан. Только в прошлом году мы профинансировали 5 проектов по солнечной энергетике со спонсорами из Франции, Германии, Великобритании и Китая.  

Что касается инфраструктуры, да, конечно, мы финансируем строительство дорог. Но в то же время есть и другие интересные транспортные проекты с такими клиентами, как транспортная компания «Атасу», победитель конкурса EY «Предприниматель года». 

Конечно, мы не останавливаемся на секторах энергетики и инфраструктуры, а успешно инвестируем в разные секторы промышленности. К примеру, с 2015 года мы финансируем проект ТОО «Макинская птицефабрика» в Буландынском районе Акмолинской области. Это очень успешный проект. Мы вошли в капитал компании с инвестициями в размере $20 млн.  
Или финансирование такой известной по всему Казахстану компании, как «Технодом». 

Мы также работаем и в банковском секторе, например, с такими банками, как АО «ForteBank» и АО «Банк ЦентрКредит». За последние 5 лет мы выдали этим двум финансовым институтам кредиты на сумму более $140 миллионов, на финансирование МСБ и женщин- предпринимателей. 

Так что важно смотреть на то, что было сделано, и, мне кажется, это наглядно демонстрирует то, что в Казахстане есть возможности для инвестирования.

— В последнее время наблюдается тенденция к укрупнению БВУ путем их объединения. В данном случае какова позиция ЕБРР, который вложил свои средства в упомянутые банки?

— Очевидно, что объединение банков не может быть самоцелью. И я считаю, что здесь в каждом отдельном случае необходимо смотреть на ту мотивацию и существующие причины. Что касается наших крупнейших клиентов, то ForteBank, который является одним из таких, работает над объединением с банком Kassa Nova, и с нашей стороны, конечно же, не было не только никаких претензий, мы, напротив, приветствовали эту сделку. 

Что касается других банков, сложно комментировать в каждом отдельном случае.  Я считаю, что в целом по банковскому сектору в Казахстане было бы неплохо, если бы было побольше крупных игроков. Но, повторюсь, это не должно быть самоцелью, потому что сам процесс объединения банков крайне сложен: ведь речь идет о слиянии разных банковских культур, разных IT-систем и т.д. Если рассматривать вопрос экономики банков, то очевидно, что есть большие плюсы у более крупных игроков.  И если это вопрос роста банков, то рост через объединение или даже органический рост должны быть контролируемыми, с пониманием всех рисков.
 
Если посмотреть в будущее, хотя бы на 10 лет вперед, я уверен, что в Казахстане будет больше крупных банков, в том числе иностранных, причем как западных, так и китайских. Соответственно, будет больше ликвидности и больше конкуренции. 

— А за счет чего? Ведь иностранные банки, которые открывались в Казахстане (HSBC, RBC) в 2014-2015 годах, попросту ушли с нашего рынка.

— Потому что есть два самых важных критерия, которые банки используют в своем решении приходить или нет на тот или иной рынок. Во-первых, это чисто коммерческий интерес самого финансового института – возможно ли в Казахстане зарабатывать те деньги, которые соответствуют тем рискам, которые несет банк. Во-вторых, это чисто стратегические вопросы внутри самих банков, их стратегия по присутствию в разных рынках и т.д. 

К примеру, если смотреть на уход HSBC из Казахстана, он не был связан с привлекательностью казахстанского рынка. Это было решение по глобальной стратегии этого банка. Они хотели уменьшить свое присутствие в довольно многих странах и сфокусироваться на своих ключевых рынках.  

Я уверен, что в последующие годы будет больше иностранных банков в Казахстане. Быть может, это произойдет не сразу. Но я вижу, что привлекательность инвестиций в общем для Казахстана также привлекательна для финансовых институтов. Не исключаю, что здесь все активнее будут развиваться банки из западных стран, Китая и России, последние уже сейчас здесь есть.

— Тем не менее инвесторы часто говорят о возможных рисках, задаются вопросами политической стабильности.

— Это действительно вопрос, которым задаются международные инвесторы, рассматривающие возможности инвестирования в Казахстан. Это вопрос об инвестклимате, который, за последние 20 лет существенно улучшился, и который на сегодняшний день сложился в стране, особенно для больших инвесторов, вполне понятен и приемлем.  

Когда мы говорим о соображении инвесторов, то тогда речь идет о привлекательности рынка. И когда я думаю о Казахстане, то намного больше задаюсь вопросами динамики интеграции Казахстана и ЦА; инициативами и возможностями проекта «Шелковый путь»; задаюсь вопросом стабильности внутренней макроэкономической политики. Для инвесторов, которые знают и понимают Казахстан, именно эти вопросы являются ключевыми. А люди, которые не знакомы с Казахстаном, как раз и задаются вопросами рисков и стабильности власти. 
Но как ЕБРР, как, впрочем, и большинство инвесторов, которые не первый год работают здесь и понимают страну, акцентируют внимание на совсем других вопросах и темах.

— Какова система привлечения средств? Каковы критерии?

— Работа над проектами ведется по-разному. Во-первых, если говорить о критериях, то очень важно, чтобы это были коммерческие проекты. Во-вторых, очень важно, чтобы они приносили Казахстану что-то кроме инвестиций, развивали бы конкретные сектора экономики, использовали местный человеческий капитал, вводили новые стандарты.

При выборе проектов ситуация тоже может быть разная: или сам спонсор смотрит на Казахстан и видит какие-то возможности, или есть уже какой-то конкретный проект, куда они хотят войти. Тогда они приходят к нам. И мы помогаем им еще лучше понять Казахстан, потому что это один из тех плюсов, который мы даем иностранным инвесторам. Мы хорошо понимаем страну, как работает экономическая и политическая системы, а затем вместе со спонсорами начинаем работать, помогаем им структурировать проекты. 

В других ситуациях быть может, что спонсор делает все сам, но ему просто нужны дополнительные ресурсы. И здесь большим плюсом является то, что большинство проектов мы финансируем в казахстанских тенге, причем можем это делать и на очень долгосрочные периоды, как 10-15 лет. Причем суммы могут быть разными, начиная от сравнительно маленьких, начиная от $5 миллионов до $200-300 миллионов и больше. Но, конечно, все зависит от сектора. 

Банк уже на протяжении многих лет старается не предоставлять займы  в иностранной валюте компаниям, у которых нет валютных поступлений. Если мы видим, что компания, вкладывающая средства, не экспортирует, а работает, скажем, в корпоративном секторе или в энергетике на местный рынок, или это деньги, которые идут в БВУ на развитие МСБ, то здесь важно минимизировать валютные риски и предоставлять тенговое финансирование. Так что этим мы поддерживаем политику правительства и Национального банка РК по минимизированию валютных рисков.
 
Но, конечно, такой подход оптимален не для всех секторов экономики страны. К примеру, для тех секторов, которые экспортируют, нужен другой подход, тут лучше может подойти финансирование в иностранной валюте. Это может быть сектор добычи, который, кстати, тоже является одним из крупнейших секторов для инвестиций ЕБРР. За последние 4-5 лет мы проинвестировали в этот сектор более $600 миллионов. 

— Интересно как распределяется портфель банка?

— На данный момент в Казахстане из $2,9 миллиарда около 80% – это проекты или энергетики и добычи, или инфраструктуры и транспорта; около 20% – это финансовый и корпоративный сектора.  

— Но все же от предпринимателей часто звучат жалобы, что БВУ не особенно охотно кредитуют МСБ.

— Наша задача работать во всех направлениях и достигать системных изменений. Как я уже сказал, в программы поддержки МСБ мы вложили более $250 миллионов, и мы надеемся, что через наши программы банки улучшают те подходы, которые у них есть к финансированию МСБ, и улучшают стандарты по секторам. Кроме того, я уверен, что компании, которые прошли через нашу программу, становятся более интересным клиентом для любого БВУ.

— Насколько вообще приоритетно для банка направление МСБ?

— Мы начали работать с МСБ с первого дня нашего присутствия в Казахстане и работа по развитию МСБ была и остается приоритетной. Если смотреть на специфику банка, то нам очень сложно работать напрямую с МСБ, особенно когда речь идет о финансировании. Но наша роль — это, во-первых, помочь с финансированием БВУ, а также помочь БВУ улучишь свои подходы к финансированию МСБ. 
Если говорить о цифрах, то за последние 6-7 лет, используя эту модель, в малый и средний бизнес Казахстана было профинансировано проектов на сумму свыше $250 миллионов. При этом более 21 тысячи компаний МСБ получили кредиты от БВУ через линии, которые мы предоставляем. 

— Надо полагать, одной из таких направлений является программа «Женщины в бизнесе». Сколько же было профинансировано проектов и на какую сумму и есть ли еще программы, которые столь же перспективны?

— На протяжении 5 лет в развитие женского бизнеса было вложено инвестиций около $60 млн. Но кроме выдачи кредитов, мы также успешно работаем по улучшению навыков МСБ. У нас есть консалтинговая программа, которая работает непосредственно с МСБ, помогая людям понять, какие именно улучшения в компании являются самыми ключевыми – это могут быть вопросы финансовой системы, или подходы к цифровизации, или неправильно выстроенная политика по маркетингу. И тогда мы помогаем компаниям через нашу программу найти международных консультантов и софинансируем их работу пополам с компанией. Таким образом, мы проконсультировали уже 2 500 компаний в Казахстане. 

На самом деле это очень трудоемкий процесс. И это не тот случай, когда мы просто собираем полный зал на 500 человек и рассказываем что-то предпринимателям. Нет, этот проект работает совсем не так. 2 500 – это те компании, где мы вручную выбрали направления, необходимые для развития компаний, анализировали проблемы, привлекали нужных консультантов. И теперь мы уже наглядно видим те улучшения, которые позволили местным компаниям не просто подняться и стать крупнее, но и успешно выйти со своей продукцией на рынки других стран. 

— Если говорить о цифровизации, насколько охотно местный бизнес идет в этом направлении? Не является ли это политикой насаждения?

— Конечно, с одной стороны, это может быть политика правительства, но что намного важнее, так это то, что компании сами  хорошо понимают необходимость данного процесса. Без цифровизации, без инноваций очень сложно стать конкурентоспособными и откровенно есть многие сектора, где вообще невозможно существовать. В мире новые технологии шагнули далеко вперед, и очень важно казахстанским компаниям все больше равняться на те стандарты, которые существуют в других странах.   

Если рассматривать вопрос цифровизации на примере тех 2 500 компаний, которые мы проконсультировали, то 690 из них как раз и касались внедрения цифровых технологий. 
И если рассматривать все это в контексте всей страны, то, безусловно, большим плюсом является то, что успешные примеры, которые существуют в нашей программе, передаются дальше. Ведь, по сути, те компании, которые получили новые знания и навыки, на деле получили намного больший импульс. Вы сами знаете, что предприниматели, работая на одном рынке, смотрят друг на друга. И если мы кому-то одному выдаем кредит, то обязательно приходят друзья собственника или его конкуренты и тоже хотят. То же самое происходит и при получении новых навыков.

— Вы уже затронули тему ВИЭ. Хотелось бы уточнить, куда, собственно, были вложены средства?

— За последние 2 года мы профинансировали  множество проектов по солнечной энергетике на сумму более $200 миллионов. Станции строятся по всему Казахстану. И что важно, эти деньги выдаются в местной валюте. Если смотреть по солнечной энергетике, то это, конечно, в большей степени юг страны и такие районы, как Карагандинская область. 

Пару недель назад я участвовал в запуске одной из станций как раз в Карагандинской области, в поселке Гульшат. Эта станция на 40 мегаватт, спонсор этого проекта – китайская компания Risen. 

Это великолепно! Вы просто в степи видите инновационные технологии. Это надо увидеть, чтобы поверить. Ты едешь по степи, и вдруг открывается большая электростанция, занимающая более 1 квадратного километра. Она уже работает. Также недавно открыли в Сарани станцию мощностью  100 мегаватт с немецким спонсором, тоже в Карагандинской области.

А на форуме «Один пояс – один путь» в Китае ранее в этом году, где участвовал первый президент Казахстана, мы подписали еще один проект с китайским спонсором Universal Energy на строительство еще одной станции в Восточном Казахстане мощностью 30 мегаватт. 

Так что возобновляемая энергетика — это не просто инвестиции, это реальные проекты и, что меня особенно радует, это реальные результаты. И это ведь очень интересно, поскольку все спонсоры, вкладывающие средства в эти проекты в Казахстане, – разные: это компании из Китая,  Германии, Франции, Великобритании. Все это явно показывает, в каких секторах есть коммерческие возможности для иностранных инвесторов. 

 
— Похоже, вам больше нравятся проекты по возобновляемым источникам энергии. Или есть какие-то другие, которые вам, не как главе международной финансовой организации, а просто как человеку импонируют больше?

— Пожалуй, это все же солнечная энергетика. Ведь еще 10 лет назад никто не мог себе представить, что такое возможно. Мы последние 8 лет работаем с министерством энергетики Казахстана, чтобы создать реальную регулятивную базу, которая позволяет привлечь иностранные инвестиции в этот сектор. И когда я бываю на открытии предприятии, знаете ли, отрадно видеть реальные солнечные панели. 

Или та работа, которую мы ведем в секторе недропользования. Ведь на деле мы не просто инвестируем в сектор добычи. Все инвестиции, которые были вложены, делались в контексте работы над улучшением навыков и возможностей для женщин и молодёжи в этом секторе, для развития бизнеса в регионе. Не надо забывать, что большинство этих проектов реализуются в регионах страны и даже в таких отдаленных местах, где нет альтернативных возможностей, которые бы приносили доход для людей. Да, быть может, слова об улучшении благосостояния и уровня жизни населения звучат красиво, но ведь за ними кроется реальная жизнь простых людей. Когда ты на месте видишь реальные результаты от наших инвестиций, когда где-то что-то построено, где-то полностью изменен подход компании к работе, вот это как раз и радует. Все это дает понимание, что работа, которая нами проводится, действительно не зря.  Я могу много говорить о тех проектах, которые мне нравятся. Ведь это не просто какие-то теоретически вещи или цифры на бумаге, это реальность и отдача от того, что мы делаем. 

Есть, конечно, большие инвестиции в энергетику, инфраструктуру, и мы делаем огромную работу, которая происходит и в других секторах: это и инвестиции, и консультации. Где-то год назад я открывал Fashion-показ пяти казахстанских дизайнеров, которые прошли через нашу программу консалтинга. Конечно, не мне судить о высокой моде, но откровенно скажу, что два или три из них были бы к месту в лучших магазинах Лондона. Мы, конечно, не можем помочь таким ребятам идеями, но зато можем помочь монетизировать такие вещи. Так произошло и с дизайнерами. Мы через наших консультантов снабдили их коммерческими связями за рубежом, свозили на выставки в Милане, чтобы себя показать. 

— Каковы же планы ЕБРР относительно новых проектов, инвестиций в ближайшей перспективе?

— Если говорить об инвестициях, которые мы уже сделали в этом году и собираемся делать до конца года, то остается очень хороший микс инвестиций, которые пойдут на энергетику и газификацию страны. Тема не новая, но та, что будет активна в последующие годы. Речь идет о газификации севера, строительства сетей по всей стране. 

В секторе возобновляемой энергетики новый импульс – это запуск аукционов. Здесь мы видим новые подходы, новых инвесторов и уже работаем в этом направлении. Также мы по-прежнему останемся активными в финансовом и корпоративном секторах. 
Если акцентировать внимание на чем-то новом, то, конечно, это вопрос цифровых технологий. Наверное, здесь в контексте Казахстана сложно видеть большие объемы коммерческих инвестиций, которые бы могли найти монетизацию новых технологий. Но то, что мы наблюдаем в секторе недропользования, инфраструктурных проектах, то открываем для себя все больше возможностей для финансирования тех сегментов, которые связаны с новыми технологиями, с цифровизацией. Это, наверное, то, чем мы все больше и больше хотим помочь компаниям, не только стать более конкурентоспособными, но и, используя эти технологии, становиться более интегрированными, как в регионе ЦА, так и на мировой арене – в Китае, Европе и в других странах Азии.