Как Казахстан и Россия будут переживать грядущий кризис

Давайте договоримся сразу: кризис в мировой экономике будет. И в этот раз все не «будет по-другому». Из принципиально новых факторов в мировой экономике есть сверхмягкая денежная политика крупнейших центробанков (американского, европейского и японского). Это, конечно, искажает логику рынков, но не меняет фундаментальную циклическую природу мировой капиталистической системы. А, значит, быть новому надиру цикла, никуда не деться. Экономисты должны ответить на два вопроса: когда будет следующий кризис и каким он будет. 

Когда будет следующий кризис? 

У занимающихся макроэкономическим прогнозированием организаций, как правило, есть базовый прогноз. Этот прогноз носит консенсусный характер и в той или иной степени предполагает экстраполяцию текущих тенденций. Наличие таких «базовых» прогнозов нормально. Но ненормально отсутствие стресс-сценариев. Будущее не определено, а самоуспокоение губительно. Стресс-сценарии, альтернативные прогнозы обязательно должны разрабатываться и обсуждаться. Особенно это важно для государственных и международных структур, сама цель существования которых требует постоянной готовности к эффективному противодействию кризисным явлениям. Такой структурой на евразийском пространстве является Евразийский фонд стабилизации и развития. ЕФСР по своей сути – это «пожарная команда», призванная минимизировать негативные последствия различного рода финансовых кризисов для экономик евразийского пространства и заниматься их профилактикой. Отсюда пристальный интерес к теме будущей рецессии в мировой экономике. 

Замедление темпов роста уже идет полным ходом. Это связано с рядом факторов: поздней стадией экономического цикла, повышением ставок ФРС, нарастанием долгового бремени. Рост мировой экономики замедлился с 3,8% в IV квартале 2017 года до 3% в IV квартале 2018-го – за последние семь лет это наиболее быстрое замедление. Развивающиеся экономики замедляются быстрее, чем развитые, а Турция уже ушла в рецессию. Уже в декабре-январе основные прогнозисты – такие, как Всемирный банк, МВФ, ОЭСР, ведущие центробанки и крупнейшие инвестиционные банки – начали массово снижать прогнозы на 2019–2020 годы. Это реакция на поступающую статистику. Последней в ряду международных агентств, снизивших свои прогнозы, в апреле стала ВТО: оценка роста международной торговли в 2019 году понижена довольно резко – с 3,7 до 2,6%. 

Крупнейшие риски всем хорошо известны. Это огромное накопленное долговое бремя, риск торговых войн, геополитическая напряженность, весьма унылое состояние европейской экономики (включая ее главный мотор – Германию), внутренние дисбалансы китайской экономики, Брекзит – выбирайте по вкусу. На мой взгляд, фундаментальный риск – это огромный долг на всех уровнях. Центробанки США, ЕС и Японии нарастили балансы до беспрецедентных уровней. Государства набрали долгов для реализации инфраструктурных проектов, причем от КНР на довольно непрозрачных условиях и с рядом некомфортных ограничений. Корпоративный сектор по всему миру существенно нарастил долг не только в инвестиционных целях, но и для действий, не повышающих собственно валовый продукт – например, для проведения обратных выкупов акций. По всему миру растут ипотечные и потребительские долги домохозяйств. Власти по всему миру осознают этот риск и пытаются сдержать рост кредитования с помощью использования макропруденциальных инструментов, но эффективность этих мер невелика. Совокупный долг давно перерос пик 10-летней давности и достиг $250 трлн (против $175 трлн в 2008 году). Это более чем в 2,5 раза больше мирового ВВП.

Опасная, нестабильная ситуация 

Собственно, циклическая природа капитализма и решает (иной раз радикально и каждый раз болезненно) проблему накопленных дисбалансов и неэф­фективностей. Циклический кризис работает санитаром леса. Он вычищает неэффективных закредитованных производителей, самых слабых игроков в финансовых системах, заставляет уходить в банкротства и списывать долги. Однако, когда конкретно это произойдет, не угадать. Возможно, совсем скоро, в течение ближайших полутора лет (на мой взгляд, вероятность этого не меньше 40%). А, возможно, залитые в мировую экономику триллионы позволят ей еще порасти. 

Каким будет следующий кризис?

Собственно, в уходе крупных экономик во временную рецессию ничего необычного нет. Она определяется как два квартала сокращения экономики подряд. Сейчас в рецессии находится Турция. Опасно близок к скатыванию в отрицательные темпы роста ряд европейских экономик. Экономический цикл находится в поздней «зрелой» фазе, поэтому можно прогнозировать усиление этих тенденций. При этом техническая рецессия не­обязательна, может иметь место просто сильное замедление темпов роста. 

По этому поводу идут оживленные и местами ожесточенные дискуссии крупнейших центральных банков. Но решения нет. Поэтому можно ожидать, что монетарные власти развитых стран пойдут проверенным путем снижения ставок и программ количественного смягчения. Однако одно дело снизить ставки с 5 до 2% и другое, допустим, с 2,5% до отрицательной величины. А у ЕС и Японии и этой возможности сейчас нет. Определенно стоит ожидать нулевых и отрицательных ставок в мировой экономике – то есть бесплатных «вертолетных» денег. Возможно, будут апробированы новые способы поддержки экономики. А вот хватит ли этого для достижения устойчивого эффекта – открытый вопрос. Наибольшие риски и уязвимость существуют в экономиках, которые увлеклись бесконтрольным наращиванием долга и директивным управлением политикой национальных банков. 

Повторения 2008 года случиться не должно. Все будет значительно мягче. Еще одно количественное смягчение и «вертолетные» деньги позволят предотвратить жесткий кризис. Вполне возможно, что и технической рецессии в мировой экономике не случится – только резкое снижение темпов роста на несколько кварталов. Если искать исторические параллели, то это скорее 1990–1991 годы, нежели 2008–2009-е. 

У всего есть своя цена 

Ценой такого решения станет выход в 2020-х годах на стабильно более низкие темпы роста, чем в 2010-х. Назовем это «новой новой нормальностью». Если новая нормальность 2010-х предполагала пониженные темпы роста по сравнению с 2000-ми, то «новая новая нормальность» 2020-х годов будет предполагать еще большее снижение темпов мирового экономического роста – до весьма и весьма некомфорт­но низкого постоянного уровня. В российском контексте надо добавить, что это может совпасть с дном нефтяного суперцикла в 2025–2030-х годах. 

Хорошая новость заключается в том, что, если монетарные власти крупнейших мировых экономик находятся в плохой форме, то степень готовности так называемой Глобальной системы финансовой защиты за последнее десятилетие резко возросла. ГСФЗ включает в себя четыре уровня:

1 — национальные золотовалютные резервы;

2 — система двусторонних валютных свопов (за последнее время она фактически сформирована с уровней, близких к нулю);

3 — региональные финансовые механизмы (за десятилетие, прошедшее с 2008–2009 годов, этот уровень сильно подрос как по ресурсам, так и по компетенциям – на евразийском пространстве региональным финансовым механизмом является Евразийский фонд стабилизации и развития); 

4 — сам Международный валютный фонд, располагаемые финансовые ресурсы которого в 2010-х годах значительно выросли. Это дает надежду на то, что для малых экономик будет предоставлена адекватная ситуации поддержка, которая поможет сгладить негативные последствия кризиса.

У Казахстана достаточно высокие золотовалютные резервы, низкий уровень госдолга, бюджетное правило. Аналогичная ситуация в России.

Однако ни Казахстан, ни Россия не станут тихой гаванью. Снижение спроса на сырье и его производные (нефть, газ, черные и цветные металлы, уголь, удобрения, зерно и др.) приведет как минимум к временному уменьшению цен и ударит по экономике. И все же ближайшую рецессию в мировой экономике Казахстан и Россия должны пройти достаточно уверенно. Следующий кризис, который совпадет с дном нефтяного суперцикла, будет много хуже. Но до него еще надо дожить.