Компоненты новой экономической модели Казахстана: свежие и не очень

В своем шестом послании второй президент РК Касым-Жомарт Токаев во второй раз провозгласил новый экономический курс. «Курсив» разбирает, из каких свежих и не совсем свежих ингредиентов составлен обновленный вариант. 

Интригу вокруг последнего послания запустил сам глава государства. В первой декаде августа президент страны пообещал презентовать новую экономическую модель в своем послании. Остроты добавила высказанная тогда же президентская критика, что отечественные экономисты недорабатывают, не креативят и даже не понимают задач, которые стоят перед государством. Поэтому ему приходится лично самому размышлять над тем, «как подойти к разработке и подготовке новой экономической модели».

На счету Токаева за неполные пять лет президентства шесть посланий. При нем постоянной датой послания стало 1 сентября. Январские события заставили один раз нарушить эту традицию: в марте 2022-го он обратился к нации, предложив умеренный пакет политических реформ, среди них – нерадикальное сокращение президентских полномочий, осторожное переформатирование парламента, незначительная коррекция избирательной системы и партийного пространства. Политическая реформа в информационном пространстве была завернута в идеологический концепт «Новый Казахстан». 

Профессиональными политическими комментаторами этот блок мартовского послания-2022 был назван программным, чего нельзя было сказать об экономической части документа, которая почти полностью состояла из превентивных мер на возможные экономические трудности, вызванные российско-украинским конфликтом. Тогда же президент поручил правительству «срочно приступить к разработке нового пакета структурных реформ в экономике». 

В сентябрьском послании-2022 Токаев, опираясь на результаты прошедшего летом референдума и последовавших за ним конституционных изменений, заявил о начале перезагрузки и обновлении всех основных политических институтов. Подразумевалось приближение внутриполитической конструкции к артикулированной им формуле: «сильный президент – влиятельный парламент – подотчетное правительство». В том послании были объявлены сроки завершения политической перезагрузки: дедлайн был назначен на середину 2023 года, когда будет сформирован новый состав парламента по итогам внеочередных выборов. 

Но сентябрьское послание-2022 примечательно не только этим. Токаев тогда впервые объявил о новой экономической политике. И с учетом президентского послания-2023 за один календарный год он успел дважды объявить о новом экономическом курсе. Но нынешний по количеству предложенных мер выгодно отличается от прошлогоднего. 

Меняем политику на модель 

В предыдущем послании, с которым в сентябре 2022 года выступил Токаев, новой экономической политике отведена лишь пятая часть документа. Если сюда добавить главу о мерах по развитию реального сектора, то экономике была посвящена треть послания. 

Провозглашенная год назад новая экономическая политика базировалась на трех направлениях: стимулирование частной инициативы с отходом от госкапитализма и чрезмерного государственного вмешательства, развитие конкуренции, а также справедливое распределение национального дохода. 

В логике трех направлений предполагалось отказаться от административного регулирования цен, чтобы повысить инвестиционную привлекательность, сократить влияние монопольных конгломератов и сделать налоговую политику предсказуемой. Было предложено оптимизировать бюджетные расходы и неэф­фективное расходование денег из Нацфонда. Тогда же Токаев заявил, что финансовую поддержку получат в первую очередь конкурентоспособные малые и средние компании. Базовыми критериями для такой помощи должны были стать расходы на ФОТ и динамика налоговых отчислений. 

Новая экономическая политика-2022 также предполагала переформатирование ГЧП, стимулирование коммерческих банков к более активному кредитованию бизнеса; президент также предложил упростить процедуры выделения земли. Названные меры, по его словам, должны были повысить конкурентоспособность не только предпринимательского класса, но и экономики в целом. 

В главе, посвященной развитию реального сектора, были пожелания по увеличению инвес­тиционной привлекательности, по переформатированию СЭЗ и по приватизации активов «Самрук-Казыны» (без перечисления конкретных компаний). Еще президент разглядел нереализованный потенциал в логистике («стать транспортно-транзитным узлом действительно мирового значения») и в сельском хозяйстве («время, когда можно было просто продавать зерно и скот, ушло в прошлое»). Оставшиеся 70% текста были отведены традиционными блокам – социалка и реформирование госаппарата.

Озвученное 1 сентября 2023 года послание практически полностью о новой экономической модели (порядка 80% текста), исключение – вступительная и заключительная части документа. В послании комплекс неэкономических мер и предложений стилистически оформлен так, что все они подчинены главной мысли документа – реализации нового экономического курса: качественное образование, чтобы обеспечить рынок труда профессионалами; реорганизовать госаппарат так, чтобы он был сосредоточен на ключевой повестке. О социальной политике и политических реформах ничего не говорится, за исключением результатов, достигнутых в этих областях в недавнем прошлом.

В нынешнем послании глава государства отказался от выражения «новая экономическая политика», которое звучало в послании-2022, теперь в обороте «новая экономическая модель». 

Красноречивая деталь нынешнего послания – в нем отсутствует формулировка «Новый Казахстан». Президентский офис, по всей видимости, отходит от идеологического концепта «Новый Казахстан», который за короткое время обрел собственную антиидеологию под брендом «Старый Казахстан». Функцио­нальная роль антиидеологии в том, чтобы усиливать эффект государственной пропаганды через эксплуатацию общественных страхов перед группами, представляющими реальную или воображаемую угрозу. 

Противопоставление «Нового Казахстана» и «Старого Казахстана» привело к разлому как минимум в информационном пространстве, что не может не вызывать раздражения как в госаппарате, так и в среде крупного предпринимательства. А это те страты общества, которые будут реализовывать новый экономический курс Токаева. В обороте остается формулировка «Справедливый Казахстан» (в опубликованной версии документа она встречается три раза), трактуемая как образ будущего, которое должно настать, если казахстанское общество объединится и реализует токаевскую экономическую модель. 

Справедливый – в 2023-м 

О протекционизме в послании-2023 Токаев сказал немного и в контексте торговой политики, и даже не в самом начале выступления, чтобы с уверенностью утверждать, что это ключевой подход обновленного экономического курса. Глава государства акцентировал на справедливости, инклюзивности и прагматичности как на трех принципах новой политики. Но поиск месседжей по трем этим координатам, напротив, вносит много путаницы. Если же реплику о протекционизме поставить во главу угла, то все встает на свои места. 

«Формирование прочного промышленного каркаса страны» и «обеспечение экономической самодостаточности» указаны ключевыми задачами новой модели. Поэтому основная ставка сделана на «ускоренном развитии обрабатывающего сектора». Идея не нова, но сложно не повториться, когда предыдущий президент и прошлые правительства не только много говорили о том же самом, но и успели принять большой корпус целевых госпрограмм. Еще в 2010 году стартовала первая индустриальная пятилетка (всего их было три). 

Чтобы развить обработку, Токаев предлагает создать кластеры высокого передела в глубокой переработке металла, нефте-, газо- и углехимии, тяжелом машиностроении, конверсии и обогащении урана, в производстве автокомпонентов и удобрений. Также силами как иностранных инвесторов, так и отечественных бизнесменов запустить в стране 15 крупных проектов.

Озвученные предложения повторяют проекты прошлых лет. Двадцать лет назад была предпринята первая попытка повысить конкурентоспособность казахстанской экономики через кластерную инициативу («Стратегия индустриально-инновационного развития РК на 2003–2015 годы»). Проводником этой идеи был Кайрат Келимбетов (на тот момент министр экономики и бюджетного планирования). В страну несколько раз привозили светило кластерного подхода американского экономиста Майкла Портера. Отечественные экономические стратеги, несмотря на слабые результаты первой попытки, еще несколько раз возвращались к этой идее, чуть сместив акценты.

Придать импульс обработке через запуск крупных обрабатывающих проектов в прошлом пытались не раз. Первый президент РК Назарбаев частенько предлагал отечественному крупному бизнесу, который тогда и сейчас предпочитает работать преимущественно в нефтяном и горнометаллургическом секторах, торговле и финансах, реализовать эту идею. Отечественный бизнес не решался, и фокус сместился к зарубежным инвесторам. К примеру, 55-й шаг из «100 шагов» (программа 2015 года) звучит так: «привлечение минимум десяти транснациональных компаний в перерабатывающий сектор для создания экспортных товаров и выхода Казахстана на мировые рынки». 

Возможно, у озвученной 1 сентября 2023 года токаевской программы больше шансов быть реализованной. Из послания следует, что президент отошел от позиции, что для экономического рывка надо уйти от чрезмерного государственного вмешательства и регулирования цен (о чем говорилось в НЭПе послания-2022). Собственно, более сильный протекционизм – главное отличие от всех предыдущих экономических программ. В прошлом протекцио­низм присутствовал, но в общепринятых формах – нетарифные барьеры на границе и специальные платежи на некоторые виды товаров (утильсбор, к примеру), субсидии и льготные финансовые продукты (кредиты, гарантии, лизинг) внутри страны. 

Новые походы углубляют протекционизм. По словам Токаева, «обрабатывающая промышленность должна получить сырье в достаточном объеме и по адекватным ценам». Еще одна новация – освобождение иностранных и отечественных инвесторов в обрабатывающей промышленности от уплаты налогов и других платежей в бюджет на три года (по итогам послания ответственные чиновники признавались, что еще неясно, освободят весь сектор или лишь новые проекты).

Бизнесу, который соблазнится новыми преференциями и запустит новые проекты, были предложены дополнительные объемы для сбыта. Традиционным объяснением провалов прошлых инициатив были и остаются ограниченный объем внутреннего рынка и высокая конкуренция на экспортных направлениях. 

Токаев предлагает долю офтейк-контрактов с отечественными производителями довести минимум до 10% (или до 2 трлн тенге). Дополнительные емкости могут образоваться, если удастся довести долю казахстанского содержания в регулируемых закупках в течение трех лет как минимум до 60%, что и пообещал глава государства.

Внутренний рынок не отличается большой емкостью, но и здесь Токаев видит возможности. Как он заявил, даже по классификации ВТО Казахстан считается страной с низким уровнем защиты внутреннего рынка, действуют всего 128 нетарифных мер. «Поэтому нам нужны новые, смелые подходы в торговой политике», – сказал президент РК. 

Где деньги?

Откуда деньги для перезагрузки индустриализации? Основная идея прежняя – она подспудно присутствовала в последних трех индустриальных пятилетках. Добывающий сектор остается источником экономического роста и генерации дополнительного кеша на модернизацию. «В Казахстане хорошо развита добывающая промышленность. Этот сектор выступает надежным источником роста национальной экономики. Так должно быть и впредь», – сказал Токаев. 

Чтобы сырьевые доходы оставались на должном уровне, предложено активировать гео­логоразведку. Одна из стимулирующих мер – предоставление приоритетного права на недропользование инвесторам, осуществляющим геологическое изучение за счет своих средств. В этой области есть новация: Токаев предлагает приоритизировать освоение залежей редких и редкоземельных металлов. По его выражению, «это новая нефть», также он убежден, что «страны, которые смогут ре­ализовать свой потенциал в этой сфере, будут определять вектор технологического прогресса всего мира». 

Из пафоса президентского выступления следует, что коррекция денежно-кредитной и налогово-бюджетной политик принесет дополнительные средства. Токаев посетовал, что банки предпочитают кредитовать население, а не бизнес. Чтобы стимулировать корпоративное кредитование, предложено более облегчить пруденциальные и фискальные требования для этой деятельности. На горизонте маячит дальнейшее снижение базовой ставки – президент считает, что высокая ставка дестимулирует банки кредитовать бизнес, но способствует тому, что они вкладывают деньги в ноты Нацбанка РК. 

Нацфонд останется финансовым источником индустриализации. «Часть средств фонда можно и нужно использовать уже сейчас с целью финансирования стратегических проектов, которые определят облик будущего Казахстана. Нацфонд уже финансирует ряд крупных проектов», – следует из послания-2023. Еще одним источником «длинных денег» должен выступить фонд, создаваемый в рамках закона о возврате капитала. 

Президент предложил объединить потенциал двух фондовых бирж (KASE и AIX). Еще не ясны детали того, как это будет происходить. Но предложенная мера ложится в логику, что для индустриализации нужен стабильный источник дополнительных финансов. 

Опосредованно функцию могут выполнить бюджеты. Токаев предложил увеличить бюджетную самостоятельность регионов. Стоит задача передать на второй уровень дополнительно не менее 2 трлн тенге и предоставить регионам полномочия самим определять преференции по той части налогов, которые собираются в местные бюджеты. Еще одна новация: налоговая нагрузка должна соотноситься со сложностью производства. 

На смену новой экономической политике, которая была объявлена года назад и суть которой сводилась к меньшему государственному вмешательству и к большей частной инициативе, пришла новая экономическая модель, составленная из протекционизма и дирижизма. Именно из них состоял назарбаевский рецепт по развитию обрабатывающей промышленности. Токаевский рецепт отличается более смелыми в протекционистском смысле решениями.