Канны-2024: новые ЛГБТ-фильмы из официальной программы и стоит ли бояться пропаганды

Петиция против «пропаганды ЛГБТ», опубликованная на epetition.kz 29 мая, легко собрала в Казахстане 50 тыс. подписей, а этого достаточно, чтобы ее рассмотрело правительство. «Курсив» расскажет о том, как освещается квир-тема на самых крупных кинофестивалях мира и способна ли она повредить человеку. Спойлер — нет, это невозможно ни при каких обстоятельствах.

Споры вокруг казахстанской петиции, предлагающей запретить «пропаганду нетрадиционных сексуальных отношений» в самом разгаре. Одни — за запрет квир-тематики в общественном пространстве, другие — резко против, ведь подобные акции отдаляют нас от списка цивилизованных стран как можно дальше и могут открыть новую, еще более жестокую волну дискриминации представителей ЛГБТ-сообщества. К тому же не так давно в соцсетях активно циркулировала информация о том, что часть подписей собрана административным путем и силами бюджетников — врачей, учителей и сотрудников акиматов заставляли подписывать две петиции: против ЛГБТ и за запрет госслужащим посещать казино.

На днях редакция The Village Казахстан получила ответ от Министерства культуры и информации РК на свой официальный запрос ведомству о том, легитимен ли сам факт создания такого документа с 50 тыс. подписей. Но по мнению чиновников «петиция не содержит в себе вопросы, которые могут повлечь за собой нарушение прав и свобод человека и гражданина, призывов к какой-либо дискриминации, оскорблений, принуждений к выражению своих убеждений. А также не относится к вопросам уголовно-исполнительного, уголовно-процессуального, гражданского процессуального, административного процедурно-процессуального законодательства и законодательства об административных правонарушениях».

«Петиция — это лишь коллективное предложение, которое будет рассмотрено в соответствии со статьей 90-5 АППК РК. В рамках рассмотрения рабочей группой будут публичные обсуждения, а также изучаться международный опыт», — отметили в министерстве.

Чиновники заверили, что процесс рассмотрения петиции будет проходить в соответствии с требованиями законодательства. Также сообщалось, что формируется рабочая группа, предполагается, что туда войдут компетентные люди — представители заинтересованных госорганов, депутатов парламента и/или маслихата, а также представители общественных объединений и правозащитники.

Если создателям этой петиции власти каким-то непостижимым образом пойдут на встречу, то количество геев, лесбиянок, трансгендеров, транссексуалов и других небинарных персонажей в Казахстане не уменьшится, а вот про подавляющую часть современного кино можно будет легко забыть. Ведь практически в каждом новом фильме есть квир-персонажи. Более того, истории об ЛГБТ — это неотъемлемая часть фестивального кино, практически 30% авторских лент (а то и больше) посвящено именно этой теме. Простой пример — российские власти приняли подобный закон в конце 2022 года — картины, уличенные в пропаганде нетрадиционных отношений, смены пола или педофилии, теперь не могут получить прокатное удостоверение. Но спасло ли это страну от какой-либо социальной проблемы? Вряд ли, а вот социальное напряжение и нетерпимость к квиру-сообществу возросла в разы.

О лучшем ЛГБТ-фильме Канн этого года, посвященном небинарной тематике — превосходном мюзикле Жака Одиара о наркобароне, сменившем пол — «Эмилия Перес», мы уже рассказывали. Сегодня «Курсив» познакомит читателей с другими ЛГБТ-лентами из официальной программы Каннского кинофестиваля и предложит оценить — способно ли такое кино изменить вашу сексуальную ориентацию. Разумеется, нет, не этого оно сделать не может — навязать сексуальные предпочтения не в силах ни одно кино в мире, даже выдающееся, что там говорить о дежурных картинах.

«Вьет и Нам» Чыонг Минь Куя — скандальный вьетнамский фильм про двух влюбленных шахтеров, который запретили во Вьетнаме еще до премьеры

Не секрет, что ЛГБТ-тематика — это не только способ высказаться о действительно наболевшем, но и зачастую троянский конь, который используют молодые режиссеры авторского кино, чтобы на них обратили внимание отборщики. Так и случилось с драмой «Вьет и Нам» Чыонг Минь Куя. Думалось, чтобы молодой автор продолжит начатое в прошлом году «вьетнамское чудо» — тогда в Каннах были награждены сразу две ленты режиссеров вьетнамского происхождения — это прекрасная дебютная работа «Внутри желтого кокона» Фам Тхьен Ана, получившая «Золотую камеру» (приз за лучший дебют) и великолепная картина Чан Ань Хунга «Рецепт любви» (ранее она называлась «Рагу Додена Буфана») с Жюльет Бинош и Бенуа Мажимелем — создателя наградили пальмовой ветвью за лучшую режиссуру. Но повторить их успех Чыонг Минь Куй не смог, во всяком случае, не в этот раз.

Драму молодого вьетнамца хоть и взяли в престижную программу «Особый Взгляд» и даже пиар-кампания была что надо — фильм был запрещен вьетнамскими властями как вредный, мрачный и порочащий страну, но никаких призов оно не получило. А все, пожалуй потому, что квир-тема тут использована довольно расчетливо, ведь на самом деле «Вьет и Нам» — это история вовсе не о геях, а о национальной травме — огромном количестве попавших без вести людей во время военных действий во Вьетнаме. А влюбленные шахтеры — это всего лишь трюк, который может привлечь внимание, при этом, довольно плохо связанный с основным повествованием.

Итак, фильм состоит из двух частей: в одной показаны отношения двух добытчиков угля — Вьета и Нама, которые могут быть собой только спустившись под землю, где их никто не увидит, они там страстно любят друг друга. А вторая часть посвящена тому как один из парней начинает вдруг искать останки своего погибшего отца. Вероятнее всего, родитель давно превратился в пыль, а та, соответственно, в уголь и, может быть, ничего не найти, уже давно все выкопали коллеги, но мужчину ничего не останавливает — ему надо закрыть этот гештальт.

По началу лента начинается как мрачная гей-мелодрама — где-то глубоко-глубоко под землей, где нечем дышать, вокруг темнота и антрацитовые пейзажи, есть двое. И у них есть тайна. Они нежно любят друг друга и никто об этом не знает. Их чувства вроде бы взаимны, но печаль никого не сходит с лица Нама. Оказывается, он тоскует по отцу, которого никогда не видел. Тот пал в каком-то бою у камбоджийской границы, с тех пор его больше никто не видел. Он даже не знал, что у него родился чудесный сын по имени Нам. Пара, а также несколько близких им людей решают отправиться в экспедицию и попробовать отыскать останки пропавшего солдата.

Интересно, Нам и его мама — не единственная семья, которая занимается поисками — родственники других погибших тоже до сих пор ищут тела своих близких и их тоже не смущает, что прошло уже много лет. Таких людей так много, что в местных краях даже стал расцветать бизнес — экстрасенсы, а скорее всего обычные шарлатаны, которые якобы ищут ушедших в небытие и определяют место их захоронения.

Тема исследования интересная, снято красиво, мэсседжи более чем понятные — взять хотя бы самый простой из них — мол, геи могут себя чувствовать в безопасности, только находясь глубоко под землей, подальше от любопытных глаз. Даже используемые здесь метафоры сказалось бы тоже самые красочные, чего стоит только тема угля — черного ископаемого, в котором увековечены сотни тысяч лет и богатейшая история любой земли. Но все это, включая даже символический 2001 год (там упоминается теракт в Нью-Йорке 11 сентября) не вяжется друг с другом. Из-за чего можно заподозрить молодого режиссера просто в желании попасть в конъюнктуру. Как видите, это не особенно сработало, фильм об ЛГБТ фильму об ЛГБТ — рознь и не стоит этим пользоваться, если ничего нового сказать вы в этой области не можете.

«Три километра до конца света» Эммануэля Парву — типичная румынская социальная драма о коррупции с поправкой на конъюнктурную тему

Этот конкурсный фильм из программы Каннского кинофестиваля получил в этом году квир-пальму, то есть был признан лучшей ЛГБТ-лентой всего смотра. Как и в предыдущей картине, тематика сексуальных меньшинств для режиссера лишь повод рассказать обо других проблемах, волнующих румынское общество. Правда, в отличие от проекта «Вьет и Нам» здесь использование этой темы как нельзя лучше раскрывает историю и отражает настроения, которые до сих пор царят в далеких от Бухареста деревеньках. А драматичные события в жизни главной жертвы гей-буллинга и вовсе не могут вызывать сочувствие.

Итак, события в «Трех километрах до конца света» происходят в небольшой румынской деревне, сельский мужчина под 50 (Богдан Думитраше) оказался в долгах у одного местного богача и никак не может вернуть ему свой долг. Когда он узнает, что сыновья его кредитора избили его 17-летнего сына Ади (Чиприан Кьюждеа), он в бешенстве и обращается в местную полицию, чтобы написать заявление, ведь избивать до полусмерти из-за долгов это незаконно. Но его мнение меняется, когда он узнает правду — парни избили его сына вовсе не из-за его задолженности, а потому что увидели ночью, что тот целуется в кустах с каким-то заезжим туристом из Бухареста.

С этого момента мужчина меняет свое поведение и начинает атаковать и унижать собственного сына. Сначала он требует от него пароль от его телефона, чтобы самому убедиться, в том, что сын — гей, затем они с женой (Лаура Василиу) пытаются его «вылечить». Они избивают и связывают отчаянно отбивающегося парня, вызывают священника и устраивают ему дичайшие антигейские сеансы экзорцизма. В одном из таких эпизодов батюшка всерьез рассуждает о том, что Ади, возможно, стал геем в результате вакцины против COVID. Парень ревет, как дикое животное, попавшее в силки, протестует как может, но его родители никак не могут ему простить своего позора — они думали, что он станет курсантом морской академии, женится, остепенится и будет как все, а так тут такое.

Фильм раскрывает целый ворох проблем, помимо отсутствия толерантности к представителям секс-меньшинств, здесь еще коррупция, полицейский произвол, необразованные сельчане, религиозная темнота и много чего другого, а гей-ориентация сына главного героя — это спусковой крючок для всей этой лавины из социальных проблем. Картина четко показывает одно — чем больше дискриминации по отношению к квир-людям, тем, как правило, выше уровень социальных проблем — недостаток образования, бедность, непотизм, коррупция и прочее. Все готовы простить граждане патриархальных государств соотечественникам, но только не сексуальную ориентацию, которая вообще-то является личным делом каждого человека. Так недолго и до настоящего конца света, ведь если комфорт и счастье человека зависит от чужой ориентации — это беда.

«Три километра до конца света» снят в типично румынской манере — это смесь острой социальной драмы с элементами ужасов (опять-таки социальных) и даже комедии. Неплохое в целом кино, которое, увы, не смогло получить никаких главных призов.

«Красавица из Газы» — портрет трансгендерного общества с Ближнего Востока от французской документалистки Йоланды Зоберман

К сожалению, фильм о палестинских трансгендерных женщинах, бежавших в Тель-Авив задолго до начала сегодняшней войны стал единственной картиной, представивших данный регион, переживающий сейчас один из самых драматичных периодов в своей истории. Если бы на закрытии церемонии «Особый Взгляд» председатель жюри этой программы Ксавье Долан не сказал бы пару слов в поддержку сотен тысяч пострадавших в этой горячей точке, то одна из самых крупных гуманитарных катастроф XX века, которую сейчас наблюдает весь мир в секторе Газа, и вовсе бы осталась незамеченной.

Премьера документальной драмы «Красавица из Газы» тоже состоялась не в рамках конкурса, а в специальной секции для особых событий. Это уже третий проект Йоланды Зоберман, который она посвящает тому региону. Ее интересы к этой территории давние, надо сказать, весьма специфические. В 2011 году она сняла там свою ленту «Переспали ли бы вы с арабом?» — это была серия интервью в ночном Тель-Авиве, где она опрашивала людей на довольно щепетильную тему. Через 7 лет она создала новый фильм под названием «М», который был впервые показан на фестивале в Локарно и получил массу наград. Главным героем этой работы стал израильский актер и певец Менахем Лэнг, который вырос в ультраортодоксальной общине, где он с четырех лет подвергался сексуализированному насилию со стороны старших мужчин. Именно во время подготовки этой картины она услышала историю о трансгендерной женщине родом из Палестины, которая сбежала из Газы в Тель-Авив и спасаясь от преследователей дошла до Израиля пешком. Правда, ли это или легенда она и пытается узнать в своей новой работе.

Режиссерка опять снимает в ночном Тель-Авиве, но теперь она опрашивает только тех, кто может об этой истории знать наверняка — трансгендеров. В центре ее внимания несколько трансгендерных женщин, одна из них яркая, красивая и веселая победительница конкурса «Мисс Транс Израиль» 2016 года Таллин Абу Ханна. У девушки очень интересная биография — она родилась мальчиком в палестинско-израильской семье, занялась танцами и еще в детстве осознала, что хочет стать женщиной, но совершить переход ей удалось только в 21 год, она сделала операцию в Таиланде в 2015 году. А через год выиграла первый израильский конкурс красоты среди трансгендеров, через два года она приняла участие в «Мисс Израиль», где она уже соревновалась с обычными женщинами, но никаких призов и титулов не получила. Девушка считает себя католичкой, что интересно в фильме есть и те трансгендеры, кто носит хиджаб, и те, кто вышел из ортодоксальной еврейской среды, одна из них рассказывает, что у нее были отношения с раввином.

Еще одна героиня этой ленты — женщина, которая намного старше Таллин Абу Ханны, она была одной из пионерок движения и первой, кто изменил пол и выжил в арабском мире. А выжить трансгендеру там действительно непросто — одна из героинь рассказывает, что была похищена из своей страны бандитами, которые долго истязали ее, а когда ей удалось сбежать от них домой, ее мать сказала ей: «лучше бы они тебя убили»…

Сама картина ничто иное как серия рассуждений трансгендерных дам о жизни и своем статусе, но, честно говоря, ничего нового, проект так и не открывает. «Красавица из Газы» похожа скорее на зарисовки к будущей работе, а пока это произвольный и будто бы не очень самостоятельный материал, который легко можно пропустить.