«С точки зрения валютных рисков ситуация сейчас стабильнее»

Республика Казахстан, располагая в мировом масштабе относительно небольшой по размерам и в то же время достаточно открытой (то есть с высоким объемом экспорта и импорта относительно ВВП) экономикой, будет сильно затронута событиями, происходящими на мировых финансовых и товарных рынках.

Для финансовой отрасли Казахстана краткосрочные последствия будут не столь велики. Наиболее крупной ее составляющей являются банки, имеющие около 27 трлн тенге активов, в то время как пенсионные активы составляют 11 трлн тенге, и два этих показателя на порядок превосходят совокупные активы всех остальных сегментов отрасли (страхового, управляющих компаний, микрофинансовых организаций).

Из 27 трлн тенге банковских активов чуть больше половины (15 трлн) было выдано в виде кредитов. Порядка 4 трлн тенге в портфеле банков приходилось на ценные бумаги; если к этой цифре добавить 11 трлн тенге пенсионных активов (там почти 100% – ценные бумаги) и около 1,5 трлн тенге вложений в ценные бумаги страховых организаций и брокеров, то мы получим приблизительную сумму работающих финансовых активов (как в тенге, так и в иных валютах, размещенных внутри Казахстана и за рубежом) в районе 34 трлн тенге, в том числе в кредитах 15 трлн (45%) и в ценных бумагах 19 трлн (55%).

Далее, я прошу это особо отметить, все цифры будут абсолютно условные, то есть гипотетические. При довольно негативном сценарии проседания рынка акций на 50% и облигаций на 20% приблизительный размер потерь банковской системы останется в пределах 1–2 трлн тенге.

Банковские кредиты не будут заметно обесцениваться в перспективе следующих двух-трех месяцев, по крайней мере с точки зрения отечественных регуляторов – мы говорим условно о 3% (0,45 трлн тенге) как о крайне тяжелом сценарии. Механизм признания потери стоимости займов, выданных коммерческими банками, везде в мире работает намного медленнее, чем признание потерь на рынке ценных бумаг. Итого даже в таком негативном из гипотетически рассматриваемых в данный момент случаев активы банковской системы могут обесцениться на 1,0–2,5 трлн тенге.

Параллельно с этим по пенсионным активам, номинированным в твердой валюте, и по долларовым кредитам в банках (это около четверти от 34 трлн тенге) автоматически произойдет перерасчет в связи с девальвацией тенге, что в значительной мере создаст точно такой же условный доход от переоценки активов (около 1,7 трлн тенге), по размерам сопоставимый с такими же условными потерями (1,0–2,5 трлн тенге). Однако достаточность капитала банков будет под давлением из-за роста активов, взвешенных по риску (RWA), по валютным кредитам.

Общий итог может сложиться в размере от +0,7 трлн до –0,8 трлн тенге, или 2–3% от общих активов финансовой системы, что в текущих условиях некритично. На начало года банки РК были должны нерезидентам 1,5 трлн тенге, то есть порядка 5% своих активов, что значительно меньше, чем было, например, в 2008 году, поэтому с точки зрения валютных рисков ситуация сейчас стабильнее.

Все эти расчеты строятся исходя из краткосрочного прогноза (до лета 2020 года), и мы говорим о «возможных», или «бумажных», прибылях или потерях, потому что сейчас маловероятно, что кто-то будет в массовом порядке продавать свои ценные бумаги, зафиксировав тем самым убытки и превратив «бумажные» потери в реальные. Более долгосрочные прогнозы делать пока рано, однако уже сейчас ясно, что ситуация будет сохраняться сложной и сама собой не разрешится. Уже произошло увеличение процентных ставок в тенге, что привело к повышению стоимости заимствования для большинства заемщиков. Обычно такие процессы приводят к понижению прибыльности бизнеса, неплатежам, сокращению производства, банкротствам и увольнениям.

Государство в лице правительства и Агентства по регулированию и развитию финансового рынка приняло ряд мер, о которых хорошо известно. Стоимость пакета в размере 5–6% от ВВП – весьма достойная цифра для развивающейся страны. Финагентство пошло на те послабления в отношении банков, которые пока удержат баланс между созданием стимулов для частного капитала пойти навстречу заемщикам и сохранением доверия вкладчиков к финансовым институтам и их регулятору. В перспективе двух-трех месяцев это рациональное и профессиональное решение, то есть какую-то часть внешнего шока государство абсорбировало. К сожалению, никто не сможет сказать, насколько это снизит экономический и социальный ущерб. Скорее всего, максимизация стимулирования совокупного спроса, то есть большая социальная направленность, принесла бы больше эффекта.

На все эти тенденции накладывается огромный фактор неопределенности – пандемия, ход которой трудно предсказуем и зависит от большого количества волатильных переменных. Возможное воздействие этого фактора на нашу экономику вряд ли может быть спрогнозировано.

Основной вывод такой: пока финансовый сектор и экономика в целом выдерживают эту шоковую заморозку в основном благодаря мерам, принимаемым государством. Однако прогнозировать, как именно сложится ситуация через два-три месяца, пока сложно. Устойчивость финансовой системы будет зависеть от состояния экономики в целом, и наоборот.