Сейчас в прокате фильм-сенсация кинофестиваля «Сандэнс» 2023 года — австралийский хоррор Talk to me, братьев-ютуберов Дэнни и Майкла Филиппу, получивший нелепую русскоязычную локализацию: «Два, три, демон, приди!». Никаких демонов в фильме нет, только духи, призраки и мучающие человека душевные травмы. На примере этой картины «Курсив» попытается разобрать секрет успеха успешного хоррора.
Знаменитый американский кинофестиваль «Сандэнс» запустил в кинематографический космос не одного автора, в этом году они открыли еще одно имя, точнее, сразу два — это братья-блогеры, а теперь и режиссеры Дэнни и Майкл Филиппу. Авторы YouTube канала RackaRacka (у них почти 7 млн подписчиков) сняли свой дебютный фильм Talk to me за $4.5 млн и показали его на кинофестивале в австралийской Аделаиде. Там картина получила хорошие отзывы как от обычных зрителей, так и от профессионалов индустрии. После этого ее пригласили в полночную программу «Сандэнс» — Midnight. В Америке тинейджерский хоррор взорвал публику, о нем комплиментарно высказались лучшие из лучших, а за право его представлять бились сразу несколько крупнейших дистрибьюторских компаний.
«Мы были в шоке от того, что все о ком мы когда-то мечтали, были так заинтересованы нашим продуктом, — поделились новоявленные режиссеры в одном из интервью. — Они питчились перед нами так, как это обычно делают молодые кинематографисты перед своими потенциальными инвесторами».
В итоге, Филиппу выбрали знаменитую студию A24, известную своими авторскими фильмами, и в первую очередь, умными хоррорами. Именно они открыли миру звезд постхорррора Роберта Эггерса («Маяк», «Ведьма») и Ари Астера («Реинкарнация, «Солнцестояние»), и поддержали Тая Уэста («Пэрл» и «Х») и Трея Эдварда Шульца («Оно приходит ночью»). Именно они вывели на межгалактический уровень инди-дуэт Дэниелсов — Дэна Квана и Дэниела Шайнерта (он сняли «Все везде и сразу» и «Человек — швейцарский нож»). И в этот раз А24 опять не ошиблись — картина Talk to me всего лишь месяц в мировом прокате, а уже собрала $47 млн. Предварительно, она, конечно, была представлена и на Берлинале и на всех важнейших смотрах жанрового кино — от фестиваля Fantasia до знаменитого американского феста South by Southwest в Остине, штат Техас. Везде одинаковая реакция — аншлаг и восторги. Чем же она так нравится зрителям? Попробуем разобраться.
Внимание! В тексте есть спойлеры!
О чем картина Talk to me («Поговори со мной»)?
Начинается фильм с обычной школьной вечеринки, подростки собрались у кого-то дома, танцуют, пьют, веселятся, но один из парней встревожен, он не может найти своего брата, тот заперся в комнате, не открывает дверь и не отвечает на звонки. Друзья не знают что делать, может, там у него передоз случился и ему плохо, но в помещение, запертое мужчиной изнутри, никто попасть не может. Когда брат выламывает дверь, подросток сидит уткнувшись в стену, что-то бормочет несусветное и явно не в себе, что он продемонстрирует спустя минуту. По пути к машине он успевает устроить «резню бензопилой», оставив после себя реки крови. Что его спровоцировало никто не знает. Затем повествование резко переключается на старшеклассницу Мию (Софи Уайлд), она переживает кошмарные времена — у нее только что умерла мать, с отцом они почти не разговаривают и сейчас она живет у своей подруги Джейд (Александра Дженсен), у которой есть младший брат Райли (Джо Берд) и мама, работающая круглые сутки (Миранда Отто). Джейд почему-то встречается с бывшим парнем Мии, а та чувствует невероятное одиночество и находит утешение лишь в разговорах с юным Райли.
В школе Мия непопулярна, ее никто не любит и считают странной, на вечеринки зовут только из-за ее дружбы с Джейд. Развлечения у австралийской молодежи вроде бы как у всех — обычно они собираются у кого-нибудь дома небольшой компанией и занимаются тем же, чем их сверстники по всему миру — они «пилят контент» для соцсетей. Только вот метод у них необычный — они снимают на видео тех, кто согласился на эксперимент с расширением сознания. Правда, вместо наркотиков зрачки беднягам расширяют призраки, которых вызывают с того света. Дети где-то нашли то ли керамическую, то ли гипсовую руку, внутри которой по легенде замурована отрубленная кем-то рука древнего мага, и если человек пожмет эту мумифицированную кисть и попросит поговорить «ее» с ним, то сразу же начнется мощнейший спиритический сеанс. Перед испытуемым, выполнившем все условия, возникает дух не самого приятного вида и начинает всех пугать. А как только он вселится в несчастного, то начнет творить такие дела, что мало не покажется никому. Но есть одно правило — контакт должен длиться не больше 90 секунд, иначе гость из потустороннего мира навсегда останется среди живых.
Первой отважится на такой эксперимент Мия, сначала для того, чтобы впечатлить компанию и доказать, что она классная и своя, а потом, она использует зловещий артефакт, чтобы поддерживать связь со своей мамой, которая умерла при весьма странных обстоятельствах. Вскоре опыты с выходом в загробный мир выходят из-под контроля и довольно быстро все превращается в катастрофу, а всего-то нужно было поговорить со своим ребенком начистоту.
Так чем же Talk to me так нравится публике?
Главная ценность фильма, пожалуй, в том, что это по-настоящему поколенческое, зумерское кино, которое говорит на одном языке с нынешней молодежью — оно рассказывает о подростковом одиночестве и проблемах социализации, о депрессиях и буллинге (особенно после слива каких-то компрометирующих материалов в сеть), о эмоциональных травмах, переживании горя, суициде и селфархме (расстройство, в результате которого человек наносит себе увечья). Он об аддикциях современной молодежи (тут исследуются две зависимости — от наркотиков и от телефона) и той самой ширме, которая стоит между нами и обществом (в данном случае этой заслонкой от всех и вся, от того мира и этого становится экран смартфона).
Через своих героев авторы Talk to me будто бы призывают всех своих зрителей к искренности. Ведь здесь именно отсутствие честного и ясного диалога между родителями и детьми, между друзьями и подругами, и тем более, между бывшими и приводит героев к череде катастроф. Неслучайно весь фильм герои просят: «поговори со мной», как бы подразумевая под этим: «загляни в мою душу, в ее самые темные уголки, не бросай меня, помоги справиться со всем этим». И разговор одной из героинь с Мией в третьей части тут ключевой — женщина признает, что была невнимательна к своему ребенку и, возможно, из-за этого пропустила что-то важное.
Одной из причин успеха Talk to me можно считать правильно выбранный объект зла — это зловещая рука, через которую можно установить контакт с миром мертвецов. Интересно, что это не какой-то сложносочиненный монстр с буйно цветущим грибком вместо головы (как в The Last of us) , не нарисованный компьютерной графикой демон и исчадие ада, а вроде бы непримечательная и похожая на муляж из кабинета по анатомии кисть, пугающая всех здесь до чертиков. Этот символ контакта с другими мирами вышел лаконичным, но очень емким почти как популярный эмоджи, где одна рука жмет другую. И это тоже примета времени — можно считать, что знаменитое прикосновение одной руки к другой из фрески Микеланджело «Сотворение Адама» в Сикстинской капелле, которое за века как только ни интерпретировали ученые, искусствоведы и теологи, в наши времена девальвировалось до такой степени, что превратилось в маленький значок в телефоне. Правда, и контакт здесь соответствующий — не с божественным, а с дьявольским, и не с возвышенным, а с низменным вроде тех же сексуальных перверсий (в картине найдется место и футфетишизму, и зоофилии). Стоит отметить, что речь в фильме пойдет не только о потустороннем мире, населенном призраками, но и мире внутреннем, у многих там такие демоны, что некоторым и не снились.
У дебютной ленты братьев Филлипу уникальный кинематографический язык — любопытная смесь ютубовской дичи, классических хорроров и хорошего артхаусного кино. Сами братья даже приводили в своих интервью пример вдохновляющих их фильмов «Воспоминания об убийстве» Пон Чжун Хо и «Возвращения» Андрея Звягинцева. Судя по всему, от корейского кино они взяли жестокость, а от русского — тоску.
Поскольку парни давным-давно открыли свой канал в YouTube, они прекрасно знают чем зацепить зрителя и что обеспечит им многомиллионные просмотры. К примеру, на их канале можно увидеть серию сочиненных ими сетевых ужасов, один из популярных, где от девушек-моделей, решивших похвастать на дороге своим бюстом, остается одно месиво. Самые просматриваемые ролики у них с участием Рональда Макдональда (того самого клоуна из закрытой у нас сети быстрого питания), он нападает на людей в общественных местах и убивает их. Удивительно, почему ни на их канале, ни в их фильме нет самой мощной сетевой валюты — смешных котиков и выдавленных прыщей? Вы знаете, что у таких видео миллионные просмотры? Отдельные сцены, снятые в формате YouTube у Филлипу просто выше всяких похвал, особенно с участием героя по имени Райли. Забавно, что даже одно из главных условий в фильме — держать в потустороннем не более 90 секунд, как будто позаимствовано из сосцетей, например, из Instagram, где долгое время были ограничения на длинные видео, тут контакт тоже должен быть не больше полутора минут.
Talk to me — нестрашный, но неглупый хоррор
Нельзя не отметить кинематографическую насмотренность братьев Филлипу и их умение если не рассуждать, то хотя бы замечать и сочувствовать. По сути Talk to me является типичным постхоррором — он достаточно умный, остросоциальный и совсем нестрашный (спать после этого с включенным светом и прислушиваться к каждом шороху в темной комнате не нужно). И хотя для многих любителей этого жанра определение «нестрашный» является синонимом слова «плохой», уже выросло целое поколение людей, которое считает иначе. Для более-менее приличного хоррора, страх давно не является конечной целью, это скорее повод для знакомства с человеческой природой и основной упор в таких картинах теперь делается не на ощущении страха, возникающего на короткое время именно в момент просмотра фильма, а скорее на исследовании постоянной, непрекращающейся тревоги, которая не отпускает человека и со временем превращается в стабильный фон. Авторы постхорроров уделяют внимание не только саспенсу, но и психологии, всем комплексам и травмам героев. Они умудряются делать довольно эффектное кино с точки зрения шоу и при этом успевают замахнуться на сложные философские или экзистенциальные темы.
Но не будем перегибать палку, Talk to me это все же не пример высокоинтеллектуального кино, и надо признать, что его порядком перехвалили, но все же отметим одну вещь — фильмы ужасов давно перестали считаться низким жанром, который работает в формате одного лишь аттракциона. Современные хорроры — это проекты, наполненные мрачными метафорами и интересными художественными приемами с бесконечными отсылками к искусству. В некоторых из них можно «прочесть» всю высокую кинематографическую и литературную классику, как это вышло, например, у Роберта Эггерса с драмой «Маяк». Там все от немецких экспрессионистов и древнегреческих трагедий до суровых морских эпосов и психоаналитических теорий.
Фильмы ужасов — это жанр, зажигающий звезды
Хорроры — это невероятно сложный, но все же один из самых креативных и изобретательных жанров, неслучайно именно его берут дебютанты, которые хотят заявить о себе. Таких десятки, взять тех же братьев Филлипу или хотя бы исландского режиссера Вальдимара Йоханссона, снявшего рождественский фолк-хоррор «Агнец» в 2021 году. Самые яркие примеры — это, конечно же, американцы: Ари Астер и Роберт Эггерс. Получив первое признание как современные мастера фильмов ужасов, каждый из них занялся потом проектом мечты — к примеру, Астер снял несусветную трехчасовую психоаналитическую комедию «Все страхи Бо» с Хоакином Фениксом в главной роли и не собрал даже трети производственного бюджета, на его съемки потратили $35 млн, а в прокате он кое-как заработал $10 млн. Та же сама ситуация произошла и с Эггерсом, его третья картина после двух отснятых хорроров — скандинавский эпос «Варяг», который идет 2 часа с лишним получился скучным и провалился в прокате, заработав всего $68.9 млн вместо потраченных $90 млн. Сейчас они наверняка сделали свои выводы и поняли, что творческая свобода и картбланш от студии это не всегда благо.
Когда-то появление, что Астера, что Эггерса умеющих снимать максимально выразительное, атмосферное и в меру страшное кино было для индустрии настоящим явлением. Причем, пробиться в высший эшелон им было очень непросто, у всех молодых талантов одна и та же история — долго прозябали, ходили по студиям и кинокомпаниям и искали деньги, никто не верил и не давал финансирования, наконец, удалось что-то снять сначала в коротком метре, потом найти инвесторов и проявить себя в полнометражном кино, после чего случился грандиозный успех. Тут стоит сказать, что у обоих старт измерялся в миллионах, Астеру удалось привлечь на «Реинкарнацию» $10 млн и лучшую студию независимого кино А24, а Эггерсу на свою «Ведьму» только $ 3,5 млн и А24 подключилась уже на стадии дистрибьюции. И то после того как в 2015 году, на фестивале «Сандэнс» этот фильм получил награду за режиссуру, а критика захлебнулась в восторге, нахваливая созданную режиссером атмосферу, его страшную историю и его главную актрису — дебютантку Аню Тейлор-Джой. Тогда к Эггерсу по-настоящему впервые присмотрелись.
Интересно, что права на «Ведьму» хоть и купили, но в широкий прокат не пускали, не верили, что очень отличающаяся от остальных хорроров история привлечет зрителя. В итоге, по началу ей дали лишь ограниченный прокат (по 2 сеанса в день), но фильм начал пользоваться необычайным спросом и вскоре ему расширили график. А после того как его похвалил сам Стивен Кинг — мастер ужасов и самый экранизируемый писатель в мире написал твит о том, что картина Эггерса его испугала до чертиков и получилась «напряженной, очень телесной и провоцирующей мыслить», тот официально стал звездой. Да и отношение к такого вида хоррорам тоже значительно поменялось. Являются ли братья Филлипу новыми талантами вроде Эггерса и Астера? Пока сказать сложно, но доводов за ответ «нет» все же больше.
Почему постхорроры стали такими популярными и приносят огромную прибыль?
Главный ответ, наверное, в том что постхорроры — это компромисс между зрительским кино и авторским, они достаточно привлекательные для широкой аудитории, но при этом их находят интересными и настоящие киноманы. Ведь эти полтора часа явно сделаны не просто для того, чтобы посидеть 90 минут, вцепившись в кресло. В наиболее удачных хоррорах последних лет, атмосфера ужаса это всегда некая условная реальность, благодаря которой можно порассуждать о чем-то большем. Например, покритиковать общество, как это делает Джордан Пил, он так остро шутит на тему расизму в своем фильме «Прочь», что это впечатляет. Очень хороший новый хоррор «Варвар» Зака Креггера не только пугает и удивляет зрителя, но рассуждает на тему насилия и его последствий, говорит о культуре отмены и важности согласии при сексуальном контакте. И пусть ему А24 когда-то отказали, они потом об этом наверняка 100 раз пожалели. При бюджете в $4,5 млн он собрал в 10 раз больше — $45,3 млн.
«Солнцестояние» Ари Астера — это тоже не просто прекрасный, атмосферный, залитый солнцем и сарказмом фильм, но и картина, исследующая институт брака, современную семью и отношения двух полов. А «Ведьма» Роберта Эггерса, снятая аж восемь лет назад, это одно из самых эффектных феминистических высказываний от режиссера-мужчины. В этой драме он рассуждает о трудностях полового созревания, многовековой мизогинии и зачатках такого явления как виктим-блэйминг. Эффектный ретро-слэшер «Перл» Тая Уэста — это тоже не просто девушка с топором, а история о маниакальной одержимости славой, которую сейчас успешно тиражируют все кому не лень, отсюда и новые звезды современности типа Ким Кардашьян, которые знамениты только тем, что знамениты. Примеров, когда под хоррором на самом деле скрывается переосмысление той тли иной социальной темы, десятки.
Кадр из фильма «Солнцестояние»
Одна из причин успеха новых арт-хорроров — креативный маркетинг. Причем тут студия А24?
Солидная часть успеха умных фильмов ужасов принадлежит их главному промоутеру — A24, об этой флагманской студии, поддерживающей лучшее независимое авторское кино знают все. Когда-то эту компанию организовали трое энтузиастов: Дэниэл Катц, Дэвид Фенкель и Джон Ходжес. Первый был главой инвестиционной финансовой группы Guggenheim Partners, второй — руководил кинодистрибьюторской компанией Oscilloscope Laboratories в партнерстве с Адамом Яуком из Beastie Boys, а третий занимался развитием кинокомпании Big Beach Films.
Компания, оказывается, названа в честь знаменитой итальянской автострады A24, которая довольно часто появлялась в авторских картинах прошлого. Сам Кац объясняет все просто: «Я всегда мечтал создать свою кинокомпанию, но боялся начинать дело в одиночку».
«Однажды я с группой друзей ехал в Рим по автомагистрали A24 и именно в это время у меня случился инсайт, я понял, что пришло время заняться этим», — делился он не раз в своих интервью.
В 2012 году компанию назвали A24 Films (позже она стала А24) и трио начало совместный бизнес. По началу их интересовала лишь дистрибьюция фильмов и телесериалов. Но они сразу же заявили, что будут поддерживать авторов интересного кино и станут платформой для проката кино «с другой точкой зрения». Они старались отбирать небанальные ленты с большим зрительским потенциалом и одним из первых успешных фильмов из их пакета стала драма «Отвязные каникулы» с Джеймсом Франко, Селеной Гомес и Ванессой Хадженс. В 2012 году эта картина стала участницей основного конкурса 69-го Венецианского кинофестиваля. История о четырех подружках из колледжа, решивших подзаработать на каникулах, связавшись с наркоторговцем, заработала $30 млн при бюджете $5 млн. Затем были другие успешные кейсы: «Из машины» Алекса Гарленда с Алисией Викандер, она собрала больше $37 млн (производство стоило $17 млн); «Комната» Ленни Абрахамсона за которую Бри Ларсон получила «Оскар» (при бюджете $13 млн картина получила почти тройную кассу — $36,2), потом была феноменальная «Ведьма» Эггерса — окупившаяся в 11,5 раз (бюджет — 3,5 млн, касса $40,5). Можно считать, что после того как А24 открыли миру Эггерса, у них точно сложился собственный стиль. Теперь их логотип является своего рода гарантией качества показанного или снятого кино, а их остроумные промо-кампании — залогом впечатляющей кассы.
С 2016 года А24 занимается не только дистрибуцией, но и продюсирует независимое кино. Их первым шагом стал совместный проект с компанией Брэда Питта Plan B Entertainment — вместе они сняли камерную драму «Лунный свет» Барри Дженкинса — ту самую, которая получила «Оскар» за лучший фильм вместо «Ла-Ла Ленда». Все помнят как перепутали конверты на сцене. История взросления чернокожего гея не только попала в историю «Оскара», но и оказалась невероятно успешной с коммерческой точки зрения, при бюджете $4 млн она умудрилась собрать почти в 16 раз больше — больше $60 млн.
На данный момент компания А24 выпустила 135 фильмов и сериалов — как своего производства, так и чужого. Тут помимо вышеперечисленного, включая хайповый проект «Все везде и сразу», еще и «Лобстер» Йоргоса Лантимоса, «Враг» Дени Вильнева, «Леди Берд» модной сейчас Греты Гервиг, «Неограненные алмазы» братьев Сафди, «Проект «Флорида» Шона Бейкера, «Середина 90-х» Джоны Хилла, «Кит» Даррена Аронофски и так далее. Перечислять замечательные проекты, которых продюсировала или дистрибьюировала эта компания можно часами. Из сериалов, у них один суперхит — «Эйфория» с Зендеей в главной роли.
За 11 лет существования студия сумела сделать из в общем-то нишевых проектов, рассчитанных на, казалось бы, небольшую аудиторию суперзвезд массового кино и участников оскаровской гонки. Также А24 стала одной из самых дорогих компаний на рынке. В 2022 году она провела презентацию для инвесторов и продала им меньше 10% компании за $ 225 млн. То есть сейчас студия, поддерживающая авторское кино оценивается инвесторами не меньше чем в $ 2,25—2,5 млрд. Интересно, что пару лет назад Apple хотела купить А24 за эти же деньги, но сделка не состоялась.
Какие новые проекты готовит А24?
Их много, но интерес представляют те, кто снимает хорроры. Оказывается, студия вдохновилась успехами новых подопечных из Австралии и уже заказала братьям Филиппу сиквел Talk to me, который должен раскрыть предысторию проклятого артефакта.
Роберт Эггерс уже отснял ремейк классического немого хоррора Фридриха Вильгельма Мурнау «Носферату». Действие в картине происходит в Германии XIX века. Главная героиня — молодая девушка Эллен Гуттер (Лили-Роуз Депп), супруга агента по недвижимости Томасе (Николас Холт). Последний знакомится с графом Орлоком (Билл Скарсгард, происходящего из древнего рода трансильванских вампиров, а тот без памяти влюбляется в Эллен.
Если говорить о других кейсах, то А24 взяла под свое шефство новый фильм Софии Копполы «Присцилла», посвященный жене Элвиса Пресли, премьера которого состоится совсем скоро на Венецианском кинофестивале.
