Три выходных дня — прекрасный повод для знакомства с новинками проката. «Курсив» расскажет о недавно вышедших картинах, о которых все говорят.
Среди них хоррор Акана Сатаева «Анель», очередное пацанское кино «2000-е. Стремяги» Санжара Омарова и неубиваемая казахская мелодрама «Нурикамал». А также хоррор с Хью Грантом «Еретик» и ремейк знаменитой эротической драмы «Эммануэль».
«Анель» Акана Сатаева — хоррор с элементами газлайтинга
В прокат вышел долгожданный хоррор Акана Сатаева, который должен был рассказать о маленькой девочке Анель (Медина Мадикызы), после празднования дня рождения которой, в одном доме начинают происходить странные и явно нехорошие вещи: слышится чей-то топот, голоса, а жильцов начинают мучать кошмары и видения. Но рассказывает фильм на самом деле о ее маме — Лауре (Зарина Кармен) и должен был называться соотвественно. Если не ударяться в спойлеры, то можно сказать, что «Анель» — это тот самый случай когда «Заблудившийся» (мистический триллер Сатаева с участием Андрея Мерзликина) «встретился» с «Дәстүром» Куаныша Бейсека. По пути к ним «заходил в гости» еще один проект Акана — психологический триллер «Она» с Айсулу Азимбаевой в главной роли.
Это можно расценить как комплимент — ведь «Заблудившегося» в свое время посылали на «Оскар» от Казахстана и там была одна из самых ярких ролей Мерзликина, а успешнейший «Дәстүр» считается одним из самых кассовых проектов современности. На деле же пока «Анель» дошла от интересной завязки до финала, она подрастеряла важное — силу и своевременность этого социального высказывания и нашу казахскую идентичность, которая и отвечает за крепкую связь со зрителем. А ведь это два признака суперхита. Попробуем объяснить подробнее.
Начнем с содержания. Перед самым началом ленты идет ссылка на религиозный текст, интересно, что для новых казахских кинопроектов это теперь чуть ли не стандарт, такое стало встречаться все чаще. Поднимать тему джиннов — это тоже теперь своего рода мода. Разглядеть за демонологией настоящую проблематику и расставить акценты как надо и соотвественно всем запросам времени надо уметь. Правильнее всего это сделали кыргызы — в своем недавнем хорроре «От».
В фильме Акана демонов будит не насилие, как в «Дәстүре» и в «От», а совсем другая проблема. А насилие уже является следствием всего этого. Поднимаемая режиссером проблематика, безусловно, есть, но разобраться в ее причинах никто не хочет. Вместо этого мы получаем довольно стереотипный портрет одной несчастной казахской женщины. Ощущение, что тектонические изменения, произошедшие в нашем обществе прошли мимо сценаристов.
«Заблудившийся» Сатаева, вышедший в 2009 году хорошо рифмовался с «Островом проклятых» Скорсезе (его премьера была в 2010), а вот «Анель» имеет мало что общего с маленькими героинями современных хорроров. Почему? Нарушены законы жанра? Или может, это признак оригинальности? Нет, ведь по внешней форме этот фильм очень похож на американские. Интересно, что люди с паранормальными способностями, по отношению к которым в казахской культуре всегда был почтение, уважение и даже благоговение выглядят тут непривычно зловеще. Это скорее западная трактовка.
Сам киноязык: большой загородный дом с высокими колоннами, кукла, истыканная иглами на манер кукол вуду, приглашенный в дом психолог (Дулыга Акмолда) — выглядит чужим. А ведь успех «Дәстүра» как раз в непридуманной аутентике. Напугать можно чем-то очень до боли знакомым и родным.
Здесь же режиссер пытается управлять страхами при помощи тревожной музыки и бесконечных скримеров, но это, как известно, не самый рабочий прием. Технически снято все хорошо, но без особой изюминки: даже триллер «Она», выпущенный аж в 2017 году, где оператором выступил Азамат Дулатов выглядел в разы стильнее.
А есть ли у картины неоспоримые плюсы? Безусловно, ведь эти замечания вызваны уровнем ожиданий от нашего мэтра и человека с большим опытом. Хороши как всегда у Акана актерские работы, особенно женские роли. Прекрасно справились со своей задачей и исполнительница роли Анель — открытая Аканом школьница Медина Мадикызы, и сыгравшая ее маму Зарина Кармен, актриса тут раскрылась во всей красе. И конечно же импонирует взгляд режиссера, который из фильма в фильм говорит: главное зло — это мы сами.
«Еретик» — забавный теологический хоррор с Хью Грантом, где ему удается богохульствовать, развлекать и пугать одновременно
На контрасте с «Анель» расскажем о недавнем хорроре от студии А24, за который Хью Гранта номинировали на днях на «Золотой Глобус». Он недавно покинул прокат, но уже есть в сети. Если хоррор Акана феминистки могут сравнить с газлайтингом, то «Еретик» можно смело называть двухчасовым сеансом мэнсплэйнинга (когда мужчина в поучающем и снисходительном тоне разъясняет вещи женщине, в которых она разбирается сама — прим.ред).
Все дело в том, что большая часть картины основывается на том как один немолодой мужчина пытается научить жизни и «правильному» восприятию мира двух молодых женщин. Только их противостояние — это не просто гендерные войны и проблемы, вызванные поколенческим разрывом, а смертельно опасное для жизни действо, ведь наши героини — это две прелестные миссионерки, которые оказались в плену у старого маньяка.
Началось все с того, что две мормонки, прихожанки Церкви Иисуса Христа Святых последних дней, всегда серьезная сестра Барнс (Софи Тэтчер) и ее более коммуникабельная и учтивая подруга — сестра Пэкстон (Хлоя Ист) постучались в двери к мужчине, оставившем заявку на беседы о Боге (Хью Грант). Когда девочки пришли с благой вестью, хозяин встретил их радушно — усадил девчонок в гостиной, налил чаю, пообещав угостить черничным пирогом и начал вести безобидные вроде бы беседы. По началу это были не лишенные остроумия размышления, напоминающие что-то среднее между атеистическим стенд-апом и курсом по истории религии, рассчитанном на подростков, но чем дальше они погружались в теологический «лес» и мормонскую этику, тем злее становилась его риторика.
Миссионеров герой Гранта называет в моменте продавцами идеологии, причем, не раз сплагиаченной. Аналогии у него такие, что религиозные люди могут оскорбиться — объясняя свою позицию, он отсылает то к игре «Монополия», то вдруг вспоминает о Лане Дель Рей, которая украла Creep у Radiohead. Еретик легко жонглирует своим культурным багажом от даосских притч до мормонских текстов Джозефа Смита. Его бесконечные отсылки к поп-культуре, от музыки до популярных персонажей (пригодился даже Джа-Джа Бинкс из «Звездных войн»)… Этого болтуна было не остановить.
Когда же миссионеркам вконец стало некомфортно и они захотели уйти, оказалось, что старик запер двери, да и дом у него не дом, а настоящий бункер и логово маньяка в котором сигналы сотовых телефонов не проходят, а открыть вход невозможно самостоятельно. После чего картина наконец превратилась в клаустрофобный слэшер, в котором кровь будет литься рекой. Зрелищность кровопролития обеспечил корейский оператор Чон Чон Хун, постоянно работающий с Пак Чхан Уком («Олдбой», «Сочувствие госпоже Месть», «Служанка») и уже давно перешедший в голливудское кино («Вонка», «Оно», «Прошлой ночью в Сохо»).
Самое интересное, что все эти мрачные подвалы с полуживыми женщинами, бои за свою жизнь в узких коридорах и на сложносочиненных лестницах не особенно пугают. Хотя определенное напряжение авторы держат и даже небольшой религиозный катарсис у зрителей случается, юмористическая часть у Скотта Бэкка и Брайана Вудса (они здесь и режиссеры, и сценаристы) получилась в разы убедительнее. А вот получит ли Грант свой «Золотой Глобус», наверное, зависит от того молились ли за него любимые или не молились. Сделал он все, что мог, а как получится — одному Богу известно.
«2000-е. Стремяги» Санжара Омарова — очередная попытка собрать кассу на пацанах
Режиссер Санжар Омаров уже второй раз за год выдает криминальную драму и обе попытки не увенчались феноменальным успехом. Его первая работа, презентованная в феврале называлась «Сакура. Иц май лайф» и рассказывала о противостоянии казахских бандитов с российским ОПГ, здесь говорится о четверке молодых парней, которые хотят стать криминальными авторитетами, а попадают под настоящий замес между двумя преступными группировками, которые борются за металлургический завод. Пока они разбираются, наступают 2000-е и волнует всех уже не бандитизм, а коррупция.
Прежде, чем приступить к рецензии немного жаргона: оказывается, загадочное слово «стремяги» означает молодых людей, которые стремятся жить по воровским законам. Они воруют, угоняют машины, занимаются разбоем. «Катраном» называют подпольное, игорное заведение, а «каткой» в их мире — игру, где заранее определен тот, кого обманут. Зачем нам в 2024 году такая информация и внедрение этого криминального, воровского сленга в жизнь и молодежные круги непонятно. Тем более, что недавние события в стране совсем не располагают к этому. Мы про «чушпанов» кое-как забыли, а тут еще и «стремяги».
Понятно, что тему сделали трендовой популярные веб-сериалы вроде российского «Слова пацана» и казахстанского «Черного Двора», но зачем теперь это без конца мусолить и каждый раз возвращать из нашего прошлого? Ясно одно — пока каждый режиссер мужского пола в Казахстане не снимет свое бандитское кино, дело не закончится. Только вот не все понимают, что успех той же «Бригады» обусловлен не столько криминальными разборками, а заложенной там историей дружбы, а в «Слове пацана» Жоры Крыжовникова всех цепляют не убийственные драки, а ностальгия по собственной юности. Наш мрачный «Черный Двор» Диаса Бертиса — это история болезненного взросления, главный момент которого в осознании, что никакой романтики в криминале нет. А разборки его героев-подростков с родителями, похлеще, чем с «корешами».
О чем же «Стремяги»? Формально о том, что пришли 2000-е. Правда, приметой его наступления здесь стала не столько перезагрузка криминала, а то, что в 2000-х для успешного ведения дел нужно… спать с кем нужно. Во всяком случае, финальная развязка на это намекает. Жаль, что такая богатая тема как переход всей страны на новый режим существования здесь одной строчкой, все внимание сконцентрировано на разборках в стиле 90-х (хотя говорят, что там речь о 2000-х и о реальных делах, которые творились в Караганде в те годы). Оригинальности в смаковании 90-х и начала 2000-х никакой — временами это напоминает тот же «Черный Двор».
Подкупающей честности мы тоже не видим, во что-то совершенно не верится, например, элементарное: героев зовут на американский манер — Сэм (Алишер Исмаилов), Том (Дамир Мадиев) и Рокки (Еркебулан Дайыров). В адекватность имен — бандюгана по имени Тука (Ерболат Алкожа), стремяг Кантосика (Дидар Толеген) и Азика (Шынгыс Раш) поверить можно. Более того, оказалось, что Тука — реальный персонаж, авторитет из Караганды. Или другое — бандиты приезжают на разборки вместе с героем Марата Амираева и говорят на русском: русскоязычные казахи с юга — это скорее нонсенс, чем правило. Причем, один из преступников изъясняется на литературном языке и использует слова вроде «стало быть», а другой матерится как сапожник. За брутальность героев выдают бесконечное курение в кадре.
Набор персонажей как будто на сериал, но времени на них мало, характеры пунктирны и почти не раскрыты, а главное, благодаря невнятному сценарию нет лидера, не знаешь кому сопереживать. По началу кажется, что главный герой талантливого Алишера Исмаилова — это задел на Сашу Белого, но нет, показалось. Зато любовная линия с раскованной Даной, героиней Алмагуль Сагындыковой вполне себе удалась.
Что же в картине хорошего? Великолепный каст, операторская работа Нурсултана Базарбая и парочка неплохих приемов, например, сцены, снятые одним кадром. Недостаточно для хита.
«Нурикамал» Ерната Байузака — самая долгоиграющая мелодрама в казахском прокате
В Казахстане впервые появился конкурент турецким сериалам о любви — это мелодраматический байопик «Нурикамал», посвященный музе знаменитого казахского композитора Турдыкылыша Изтаева (Олжас Далелхан). Известно, что он, будучи женатым человеком, влюбился в молодую чиновницу Нурикамал (Фариза Ескермес) и посвятил ей песню, ставшей потом его визитной карточкой.
Что интересно, стихи к мелодии, которую он сочинил, написала его законная супруга — казахская поэтесса Ханбиби (Гульбахрам Байбосынова). Увидев, что муж без памяти влюбился в новую знакомую, которая смогла «разжечь огонь в его глазах», Ханбиби не бросила его и не ушла, забрав трех маленьких дочерей, наоборот — помогла пережить это чувство и оформила его эмоциональный порыв в стихи. После чего у них отношения, судя по фильму, стали даже лучше. Одни зрители (почти все мужчины и некоторые женщины) похвалили ее за мудрость, другие же (в большинстве своем молодые девушки) возмутились — зачем романтизировать измену?
Сразу после выхода картину хейтили, ведь она и, правда, будто бы легализирует экранное многоженство и нормализует идею второй жены. Исполнительнице главной роли — актрисе Фаризе Ескермес даже пришлось писать в своем Instagram посты о том, что «кино — это не образовательный контент, не система воспитания и не поход к психологу». По ее мнению кино никак не влияет на ваши отношения со второй половинкой и не провоцирует измены, а лишь констатирует, что такое явление как влюбленность, будучи в браке, просто есть.
Но хейт и дискуссии только помогли картине стать популярной. Да и речь ведь о реальной истории и самой обычной жизни, а она очень часто далека от высоких стандартов, утвержденных новой этикой — люди изменяют, они влюбляются в несвободных, плохо поступают с близкими, состоят в созависимых отношениях, и так далее.
«Нурикамал» вызывает интерес неоднозначностью его героев и при этом подкупает простотой повествования. По сути, авторы сконцентрировались только на одном эпизоде жизни композитора — его встрече на маевке с новой знакомой и периоде, во время которого была написана его знаменитая песня. И это правильно. Однако, сценарий написанный Канатом Рамазаном, выглядит скорее идеализированным представлением о любовном треугольнике, чем реальной жизнью.
Женщины, которые занимают сердце одного мужчины выглядят не как живые люди со своей болью, а сплошь как ангелы — одна с пониманием относится к чувствам супруга и даже приглашает его новую даму сердцу к себе в дом, другая — подчеркнуто вежлива, мила и аристократична с соперницей. Беседы у них только интеллигентные и по сути отражают мужские представления о том как должны решаться такие щекотливые ситуации — без всяких криков и споров женщины должны говориться обо всем, причем, без всякого участия виновника.
У авторов есть оправдание — ведь речь о творческих людях, им важнее слияние душ, нежели земной союз и весь этот быт. Но, увы, творческие люди не отличаются от других ничем — им тоже бывает больно и никакой поэзией и прекрасной песней эту боль не унять.
Немало плюсов истории приносит сеттинг — история происходит в семьях нашей творческой интеллигенции, поэтому помимо чувств героев там много нашего контекста — обсуждают казахских поэтов (появляется «знаменитая поэтесса Фариза Онгарсынова») и само время.
Словом, и хейт к проекту, и неисскаемый зрительский интерес понятен.
«Эммануэль» — попытка перезапустить культовое эротическое кино 70-х
Каким-то образом в нашем уятском прокате все еще держится новое прочтение фильма «Эммануэль», снятого модной режиссеркой, обладательницей «Золотого льва» Венеции Одри Диван (ее наградили за драму«Событие», рассказывающей об абортах во Франции шестидесятых). Ее новую работу называют свежей вариацией одноименного романа Эммануэль Арсан, известной любительницей приключений на одно, пардон, место и ремейком всем известной картины 1974 года от Жюста Жакена. Однако лента Диван получилась откровенно асексуальной, ведь самое сексуальное там — это интерьеры люксового отеля в Гонконге, в котором происходят все события. Более того, это кино получилось таким пресным, что по накалу страстей уступает даже аккуратной в этом смысле «Нурикмал».
Словом, от «Эммануэль» там одно имя и Азия как место для интимных экспериментов — в оригинале был Таиланд, а здесь Гонконг. По сюжету девушка отправляется туда не с мужем — сотрудником посольства, как это было в ленте 70-х, а сама — она работает в гостиничном менеджменте и ее задача проверять вверенные ей отели на соответствие качеству. По дороге в инспектируемый объект она еще в самолете переспит с первым встречным, а после приземления ее сексуальные аппетиты будут только расти. Правда, кроме секса с кубиком льда, испитием воды из ванной понравившегося ей мужчины (его играет Уилл Шарп, азиат из сериала «Белый лотос») и по большей части намеков, зритель ничего этакого не увидит.
Горяченького не подкинут ни Эммануэль, осмелившаяся выйти из отеля и решившая заглянуть в самые злачные районы Гонконга, ни заявленная тут эскортница Зельда (Чача Хуань), ни образцовая милфа в лице Наоми Уоттс, которая играет тут управляющую. Зритель будет сидеть весь фильм и гадать зачем его сюда заманили? Неужели для того, чтобы нормализовать очередной экранный фетиш? Теперь все пьют грязную воду из ванн (впервые это началось в «Солтберне»). Причина на самом деле банальна — жанр эротической драмы требует перезагрузки, а как это сделать в меняющуюся эпоху никто не знает.
