Нобелевская премия по экономике и судьба гения

Долгосрочная корпоративная облигация вполне может быть продана трём отдельным лицам. Один [контрагент] предоставил бы деньги для [финансирования] облигации; один понёс бы риск процентных ставок; и один понёс бы кредитный риск. Последним двум не пришлось бы вкладывать какой-либо капитал для [финансирования] облигаций, хотя им возможно пришлось бы предоставлять какой-то залог.”

Другими словами, безрисковая облигация может быть сконструирована из: рисковой облигации + страховки риска процентных ставок + страховки кредитного риска.

Если у вас не пробежали мурашки по коже, то я вам помогу. Эти строки были написаны в 1970-м году. В 1970-м!

Сегодня, разумеется, это уже практически общеизвестно, что финансовый актив есть ни что иное, как пакет различных рисков, которые можно по отдельности оценивать и продавать, но в 1970-м году это было практически дьявольское провидение.

Напомню, что первые процентные свопы начали торговаться в 1980-х, первые кредитные дефолтные свопы — в 1990-х.

А написал вышеуказанные строки, в неопубликованной заметке для самого себя, тогда ещё молодой 28-летний консультант компании Arthur D. Little, мой самый любимый мёртвый экономист Фишер Блэк.

Он, конечно же, впоследствии стал и профессором в Университете Чикаго и партнёром в Голдман Сакс, и разработал модель, за которую его коллеги соразработчики получили Нобелевскую премию по экономике в 1997-м году, спустя два года после его смерти.

Фишер никогда не брал ни одного курса по экономике или финансам, закончил бакалавра и мастера по теоретической физике, а затем получил докторскую степень по прикладной математике. Одной из первых проблем на работе в Голдмане для него был тот факт, что ему нельзя было приносить свой Game Boy с Super Mario Bros на работу.