Норов Кашаганa

Говоря о Кашагане, мы невольно сталкиваемся с парадоксом. С одной стороны – это нефтяной гигант с запасами мирового уровня, крупнейший индустриальный проект в истории Казахстана. С другой – объект, который существует в уязвимой и тонко сбалансированной экосистеме Каспия, где любое неосторожное действие может изменить климатическое, биологическое или даже социальное положение целого региона.

С момента открытия в 2000 году месторождение Кашаган ассоциируется с масштабом. По запасам – одно из крупнейших нефтяных месторождений, открытых за последние десятилетия; его извлекаемые запасы нефти составляют примерно 9-13 млрд баррелей (1-2 млрд тонн). По географии – морские объекты, встроенные в мелководный, закрытый и крайне чувствительный водоём, где лед и сероводород – такие же реальные угрозы, как политические санкции или рыночная волатильность.

Есть и другой Кашаган. Это тысячи казахстанцев, работающих на проекте. Компрессоры, датчики, трубы, сложные экологические условия. Долгие общественные слушания, общественный мониторинг и вопросы, на которые важно дать аргументированный ответ.

Активное обсуждение Кашагана происходит на постоянной основе. Одной из тем такого обсуждения являются дноуглубительные работы, необходимые для обеспечения транспортного доступа. В обществе ведутся споры: насколько безопасны эти мероприятия, влияют ли они на миграцию рыб, что происходит с морским дном?

Этот спецпроект – попытка честно разобраться в том, что происходит на Кашагане. Как добывается нефть в открытом море, кто за этим стоит, как устроена защита окружающей среды, и правда ли что дноуглубление сильно влияет на Каспий. Мы посмотрели на проект изнутри: с технической, человеческой и экологической сторон. Потому как в ситуации, когда весь глобальный нефтегазовый сектор находится в поиске баланса между добычей и устойчивостью, именно Кашаган становится тестом на зрелость – инженерную, государственную, экологическую и общественную.