Первая серия бандитского сериала Жоры Крыжовникова «Слово пацана. Кровь на асфальте» вышла в начале ноября и уже к пятой серии шоу стало вирусным: на него снимают тиктоки, его обсуждают депутаты и министры, о нем спорят кинематографисты. К шестой серии проект стал чуть ли не культовым, получив на «Кинопоиске» оценку 9 из 10 на основе 318 тысяч (!) оценок. «Курсив» разбирает феномен сериала и оценивает, как он влияет на неокрепшие умы подростков и тех взрослых, которые ностальгируют по СССР.
В конце 2023 года в «модном» вокабуляре молодежи всего СНГ (и не только молодежи) появились такие слова, как «чушпан», «скорлупа», «шелуха», перекочевавшие в наш обиход из ультрапопулярного российского шоу «Слово пацана». Они, в свою очередь, были позаимствованы из криминального жаргона татарских улиц, ведь сам сериал основан на книге российского журналиста Роберта Гараева, которая рассказывает об уличных бандах Казани и представляет собой документальное исследование, охватывающее период с начала 1970-х вплоть до 2010-х годов. Все бы ничего, если бы дети, никогда не жившие в перестроечное время и не знавшие, что такое рэкет, братки, бандитские разборки и творчество группы «Ласковый май», не стали бы массово воспроизводить уличную эстетику 90-х с каким-то невиданным фанатизмом. Причем «признаются в любви» «Слову пацана» и подражают ему они не только в своих соцсетях, но и в жизни. На днях в Иркутске убили 15-летнего мальчика: тот стоял на остановке, к нему подошла толпа подростков, один из них спросил у него: «С какого района, чушпан?», а получив не устраивающий его ответ, всадил бедному парню в шею нож. Вот и вся бандитская романтика в действии.
В своем материале «Курсив» пытается не только оценить художественные качества проекта «Слово пацана», но и проанализировать тренд на пацанское кино – зачем во времена Илона Маска и Марка Цукерберга романтизируются токсичная маскулинность, уличное насилие и бесконечно возвращается то, что давно отжило? Как перестать обмусоливать 90-е и тиражировать садомазохистскую ностальгию по этому дикому, антиправовому времени?
И как в молодежном сериале, снятом в России – считайте для их внутреннего рынка, но неизменно влияющем и на нашу казахстанскую аудиторию, незаметно проскальзывают идеи «из соседского ящика». Помимо легкой антиамериканской риторики, что понятно в силу политических обстоятельств, там есть еще вредная идея о делении граждан одного государства на своих и чужих, непримиримая вражда между ними и создание параноидального ощущения, что кругом живут одни недоброжелатели, которые «не любят сильных», и надо сейчас готовиться к нападению, а «не быть кучкой дрыщей, не способных дать отпор». При этом все же самая опасная идея этого шоу о том, что бывают «хорошие» бандиты. Попробуем во всем этом разобраться подробно.
О чем сериал «Слово пацана. Кровь на асфальте»
Все события происходят в Казани конца 80-х – начала 90-х годов. Четырнадцатилетний Андрей (Леон Кемстач), тихий и интеллигентный подросток, из которого мать (Юлия Александрова) собирается вырастить выдающегося пианиста, боится ходить по улицам, ведь без мзды уличным разбойникам обычному школьнику там не пройти. Все меняется, когда в школе ему дают задание подтянуть по английскому двоечника и хулигана, а также участника местной банды под названием «Универсам» 15-летнего Марата (Рузиль Минекаев). Парни начинают общаться и дружить и, понятное дело, совсем скоро Андрею станет совсем не до учебы в школе и «музыкалки» – ему захочется стать «пацаном», а не «чушпаном». Тем более, что к тому времени с Афгана возвращается старший брат Марата – уважаемый здесь Вова Адидас (Иван Янковский), который тут же становится местным авторитетом и выводит их группировку на новый уровень.
С этого момента парни двигаются вместе: занимаются рэкетом и бандитизмом, дерутся с соседними бандами, находят себе любимых девушек, периодически получают травмы различной тяжести и лежат в «больничках». Первых тюремных сроков к 7-й серии пока никто из них не получил. Зато жертвы уже есть – и не одна.
Сериал «Слово пацана. Кровь на асфальте» – типичное дитя и наследник постсоветского русского криминального кино. Правда, еще одно высказывание о лихих 90-х новой рефлексией не отличается: авторы, не мудрствуя лукаво, берут готовые, проверенные и ставшие культовыми киносхемы («Бригада», «Брат», «Бумер»). Они только чуть меняют акценты, сместив фокус на подростковую аудиторию, и готово. Уже льется это вечное бандитское, мол, это не они такие – это жизнь тогда была такая, все сильные мужчины были вынуждены заниматься криминалом, по-другому – никак. Тогда надо было стоять за своего брата, даже если он был киллером («Брат»), надо было спасать друзей, даже если они вляпались по собственной глупости («Бумер»), надо было проверять дружбу кровью, а честь «пацана» – количеством убитых врагов («Бригада»).
Как «Слово пацана» опирается на кино от «старшаков», но почему сериал все равно трудно судить исключительно в ключе гангстерской истории
Начнем с того, что в проекте Крыжовникова главный герой – это вернувшийся с военной службы человек. Знакомый мотив. Напомним, главным героем «Бригады» был Саша Белый, который служил на границе с Афганистаном и мечтал после дембеля стать вулканологом. Из-за недождавшейся его девушки он оказался втянутым в криминальные дела, да так, что ему пришлось стать даже местным авторитетом и одним из самых влиятельных российских преступников. Здесь главным героем тоже становится ветеран афганской войны – Володя Суворов по кличке Адидас (Иван Янковский), судя по концовке 5-й серии, ему тоже ничего не оставалось, как пойти на убийство, а значит, с большого криминального пути ему уже не свернуть и ничего не остается, кроме как стать не только главарем «Универсама», но и всех остальных конкурирующих татарских банд того времени.
Главным героем «Брата» Алексея Балабанова, был, как мы все знаем, Данила Багров, который тоже только что вернулся с войны, только уже с чеченской кампании. Можно было бы считать, что истории о том, как бывшие ветераны «случайно» становятся участниками гангстерских группировок, – это общее место, ведь, в конце концов, даже Майкл Корлеоне из «Крестного отца» был ветераном Второй мировой и не хотел заниматься криминалом, но был вынужден. Однако здесь есть тонкий момент: если бы сериал «Слово пацана. Кровь на асфальте» вышел бы несколько лет назад, хотя бы в 2016 году, как наши «Районы» Акана Сатаева, а лучше еще раньше, то все бы только восхищались исключительными талантами режиссера и сценариста Жоры Крыжовникова (его настоящее имя – Андрей Першин), а также на все лады бы хвалили актерскую пластичность, достоверность игры и невероятную харизму Ивана Янковского, Рузиля Минкаева, Леона Кемстача и Анны Пересильд, что, действительно, чистая правда. Поверьте, даже о бандитской романтике говорили бы вяло и с неохотой.
Но, увы, сейчас другая политическая обстановка и у соседей полно участников уже другой войны – с Украиной, поэтому образ Ивана Янковского – экс-военного, который выжил, пришел с поля боя, где он выполнял интернациональный долг, а теперь наводит порядки дома и учит пацанов жизни, читается совершенно по-другому. Специально ли авторы закладывали этот посыл – нам неизвестно, но все же монологи Вовы Адидаса на тему бейсболок с надписью USA и его негодование на тему того, что «американцы душманам стингеры продавали» тут не проходят незамеченными. Так же, как и реплики его брата Марата на тему расшифровки двух букв SS в названии некогда популярной американской рок-группы KISS.
Впрочем, сценаристы здесь немного путаются в показания: сначала Адидас возмущается «американской» кепкой, а уже совсем скоро сообщает, что скоро тут «будет Америка», и в моменте звучит это скорее обнадеживающе, чем устрашающе. В свете этих рассуждений читателям будет интересен один факт: тот самый трек «Пыяла» от российского электронного хип-хоп дуэта «Аигел», возглавивший глобальный чарт Shazam и ставший самым популярным музыкальным произведением в СНГ в Яндекс.Музыке и в региональном Spotify, был написан музыкантами, придерживающимися антивоенной позиции. Его авторы – Айгель Гайсина и Илья Барамия – покинули Россию в феврале 2022 года, из-за чего их имена теперь не числятся в титрах. Говорят, поиск авторов неизвестного до этого момента трека только увеличило сетевую популярность «Аигел».
Почему из всех пацанских фильмов и сериалов, снятых за последнее время, «Слово пацана» принять тяжелее всего
В первую очередь потому, что он мастерски сделан: история работает на всех уровнях, здесь отличный сценарий и режиссура, великолепная актерская игра. Удивительно, как хорошо в роль дерзкого уличного пацана с татарских окраин вписался представитель знаменитой актерской династии Янковских – 33-летний красавец, дитя и внук известных артистов Иван Янковский. Легко в свою роль вжился и его экранный братишка – 24-летний дебютант Рузиль Минекаев, чью звезду зажег именно сериал «Слово пацана». О популярности парня можно судить по его аккаунту в Instagram – у него уже около 800 тысяч подписчиков, большинство из которых не старше 15-16 лет, и подписались они недавно. А о хитовой музыкальной начинке шоу не стоит даже упоминать – помимо татарской песни о разбитой чаше любви «Пыяла», здесь полно убойной музыки 90-х, от хитов «Ласкового мая» до песен Серова и группы «Мираж». В общем, если говорить о «Слове пацана» с точки зрения профессии, то, как Жора Крыжовников собрал материал, заслуживает похвалы, технически здесь не к чему придраться.
Однако нельзя игнорировать идеологическую часть, в частности, романтизацию и легализацию насилия в этом сериале, тем более, что он выходит в момент, когда уровень насилия в стране зашкваливает и не надо объяснять никому почему. Примет романтизации уличных банд и внедрения моды на криминал там много – к примеру, в одном из эпизодов музыканта Андрея принимают в группировку «Универсамовских» и дают ему интеллигентную кличку «Пальто», а когда толпе объявляют, что он свой, каждый из пацанов подходит и пожимает ему руку как знак высшего уважения. Это некий обряд инициации и всеобщего принятия действует на подростков всех поколений и времен как нечто магическое, ведь пубертатный период – это нежный и грустный возраст, в котором многие страдают от одиночества, комплексов и даже буллинга.
Или взять другой эпизод – в сериале показывают, как во время дискотечных танцев развлекается молодежь тех лет: их пляски в своем кругу, не дай бог зайти в другой, все делают одинаковые движения, и все это выглядит как часть ритуала, а ритуал – это всегда красиво и маняще. Или другое – когда после первого привода в милицию юного бандита отпускают, его встречают на КПП всей бандой как народного героя. А когда один из них пал в уличном бою, то его смерть не стала напрасной – за него отомстили. Конечно, каждому условному «пацану» хочется, чтобы за него в случае чего спросили.
Во время просмотра сериала складывается ложное ощущение, что пацаны — это члены закрытого молодежного клуба, где только самые сильные и смелые. А это не может не производить впечатление на юные организмы. Неудивительно и то, что все эти гонки без правил на скорых, веселые «махачи» под «Белые розы», побеги из дома под «И снова седая ночь» вечно бунтующим подросткам, безусловно, пришлись по вкусу. Хулиганство под динамичную музыку — это работающий прием, но повторять это опасно для жизни.
Но главный элемент романтизации – это, что в «Слове пацана» есть не только плохие бандиты, которые поступают не по-пацански, не по понятиям, но и прекрасные люди, как Вова Адидас – за проезд по их дороге он возьмет, конечно, деньги с проезжающих, но не больше оговоренного – «лишнего ему не надо». Если у облагаемого «налогом» заглохнет машина, то ему и подтолкнуть ее несложно. Он жесток, но справедлив, порядочен и душевно чист, взять хотя бы один эпизод с порно в домашнем видеосалоне. А если Вова и убивает, то только вынужденно, когда по-другому он вроде как поступить и не мог.
Коллеги Адидаса каждый по отдельности тоже хорошие и добрые: один бабушке утюг купит, другой ради мамы друга сделает все. Только вот пацанская шкала чести – понятие в этом сериале крайне растяжимое, в этом вся проблема: своровать – плохо, но если ради друга и его родственников, то вроде как не смертельно, убивать нельзя, но если вынудили, то ничего не сделаешь, тот сам виноват. Ты – пацан и не должен распускать сплетни ни о ком, а о девушках друзей точно, но если ты хочешь предупредить свою банду о том, что контакт с ней может оказаться чреватым, то получается – молодец.
В Instagram Ивана Янковского под последним постом есть один прекрасный комментарий – девушка не понимает, почему в сериале с жертвой изнасилования стало вроде как стыдно общаться, и почему теперь встречаться с ней не по-пацански. Комментарий счастливой девушки из 2023 года, которая ничего не знает о виктимблэйминге и прессинге условной общественности жертв насилия. Это говорит о том, что выросло уже целое поколение, которое живет современными ценностями, но даже им зачем-то опять возвращают, навязывают забытую всеми и почившую в истории бандитскую идеологию.
А вызывание фантомных болей и фальшивой ностальгии по стране, в которой целевая аудитория этого проекта никогда и не жила, – это отдельная тема для исследования. Одно дело, если это ностальгическое ретро-шоу вроде «Мир! Дружба! Жвачка!» – для его авторов он был нежным воспоминанием о бедной юности, прошедшей в 90-е, а для молодых зрителей – открытием эпохи. Другое дело, «Слово пацана» – драматическое шоу, полное трагедий и всех кошмаров 90-х. А ведь исходные данные похожи – подростки, первая любовь, первые разочарования и взросление. Кстати, в обоих проектах фигурируют афганцы с понятиями – там в этой роли играл харизматичный Юрий Борисов.
Чем российский сериал про пацанов принципиально отличается от казахстанских собратьев
В Казахстане тоже активно муссируется пацанская тематика: у производителя сетевых шоу Salem Social Media был не один, а сразу несколько популярных проектов – это веб-шоу «Пацанские истории» (потом, используя наработанную аудиторию, они выдали одноименный полнометражный фильм с огромным количеством нецензурной брани и сорвали кассу), затем был нашумевший «Черный Двор» Диана Бертиса. Не так давно еще один продакшен выдал комедию «Пацанский кипиш», который сейчас еще в прокате, а чуть ранее уже третья студия экспериментировала с пацанским юмором в комедии «Белгісіз батырлар».
Ближе всего к «Слову пацана» стал драматичный «Черный двор» – казахско-кыргызский веб-хит, но даже между ними есть принципиальные отличия, к примеру, героям «двора» непросто симпатизировать, ведь все они бранятся пятиэтажным матом, чаще говорят криком, да и связь их группировки с местами не столь отдаленными там явная и появляется с первой же серии, и заканчивают они все максимально плохо – не просто в тюрьме или на кладбище, но еще и проявив не самые лучшие стороны своего характера. В «Слове пацана» всячески подчеркивается, что настоящим пацанам тюремные авторитеты не нужны, они якобы отдельно от них, хотя при этом сами же занимаются преступлениями – разбоем на дороге, рэкетом и мелким вымогательством.
Если в «Черном Дворе» герои – обыкновенные инфантильные подростки, то в «Слове пацана» уже само мужество и галантность, особенно герой Вани Янковского, он и порядки наведет, и будет ухаживать за приглянувшейся девушкой как джентльмен, и не будет приставать, даже оказавшись рядом с ней ночью и на расстоянии вытянутой руки. А если он спросит ее о ночлеге и она обидится: «За кого ты меня принимаешь?», он как настоящий краш ответит: «Как за кого? За Судьбу с большой буквы «С». Да и никакой он не Вова Адидас, а Владимир Кириллович Суворов. Обратите внимание на Ф.И.О.
Другой герой «Слова пацана» – музыкант Андрей (Леон Кемстач), конечно, парень умный и интеллигентный, ходит на уроки в музыкальную школу, но за инструментом может выдать не только высокую классику, но и творчество Шатунова, да и пальцы у парня хоть и музыкальные – красивые, аристократические, но боевые – с ссадинами на костяшках от ударов по чужому лицу. Таких гардемаринов там полный сериал.
Наше пацанское кино, в частности, неровный, но чем-то цепляющий «Черный Двор», выглядит намного более экспериментальным, чем тот же выверенный и отшлифованный русским гангстерским кино сериал «Слово пацана». Казахстанские сценаристы вдохновляются больше западным или азиатским кино и пытаются искать корень проблем как психоаналитики – в несчастной семье. Главный антагонист у них – казахский Джокер (Акжол Примбетов),в то время как у россиян антагонистами являются либо плохие бандиты, которые настолько случайные, что к 7-й серии они уже все исчезли, либо в качестве злодея законный представитель власти – милиционер, а по совместительству отчим Андрея – Ильдар (Антон Васильев). Никакой новой риторики по поводу настоящей причины лихих 90-х у россиян здесь нет и не будет.
В заключение лишь добавим, что Жора Крыжовников в своих интервью не раз говорил, что не стоит торопиться и записывать его сериал в бандитско-романтическую сагу, мол, дождитесь финала. Но какими бы ни были две заключительные серии, это, пожалуй, уже неважно – мы все вновь зачем-то заговорили о чушпанах и пацанах, да и чувство ностальгии по собственному детству и юности в 90-е авторы вызвали у всех. Ведь они тщательно и с большой любовью задокументировали эпоху и советский быт: виниловые проигрыватели и свидания под мультики; открытие первых видеосалонов и сексуальных инспекторш в милицейской форме (Анастасия Красовская); сестренок в трогательных пятнистых шапочках и ресторанное крем-брюле в металлических креманках; ношение дипломатов понравившейся девочки и мам в смешных бобровых шапках.…
Надо ли запрещать «Слово пацана»
Ни в коем случае. Запреты в наше время действуют лишь как дополнительная реклама, да и как можно запретить материал, который свободно лежит в сети на ресурсах соседнего государства, причем как на официальном стриминге start, так и у пиратов. К тому же из 8 серий первого сезона все посмотрели и обсудили во всех подробностях все 6 серий, доступных на данный момент. А приказ «развидеть это», как вы понимаете, не сработает.
В сериале есть один момент: милиционер Ильдар (Антон Васильев) говорит своему пасынку Андрею (Леон Кемстач) – участнику банды, что в него уже попал этот яд бандитизма и его организм поражен. Кажется, то же самое можно сказать и по отношению к зрителям – они восхитились материалом и уже давно инфицированы. У нас, увы, и до «Слов пацана» была непростая обстановка с выражением агрессии среди молодежи – школьники и студенты не раз устраивали массовые потасовки по всей стране, напомним только инциденты за этот год: в феврале этого года произошла драка у алматинского «Политеха» – там было задействовано около 30 человек, в октябре в Актау дрались уже 76 молодых парней, в декабре было побоище в Алматинской области, где было около 30–40 участников.
Способен ли сериал спровоцировать новую волну насилия? Неизвестно. С одной стороны, кино – это действительно мощный идеологический инструмент, который может легализовать насилие и породить моду на агрессивное поведение, буллинг, унижение того, кто слабее, и так далее. С другой стороны, если бы все фильмы о насилии вызывали бы его бум, то их бы не снимали вовсе. А Тарантино бы был в списке запрещенных авторов, как и любимый всеми Скорсезе, большинство режиссеров-корейцев и далее по списку. Хиты последних лет – взять тот же «Джокер» Тодда Филлипса или корейский хит «Игра в кальмара» – изобиловали насилием и вроде бы все обошлось, хотя дискуссии о вреде тоже были. Но если в случае западных или азиатских фильмов наши зрители способны держать дистанцию и понимают, что экранное зло ненастоящее, то здесь это под вопросом, уж слишком все это близко.
В любом случае единственный выход противостоять культурологическому и идеологическому влиянию России, да и не только ее, но и любой другой страны, оказывающей на нас влияние в силу многих причин, – это способность создавать свой уникальный и аутентичный казахский контент.
