Издержки геополитики или цена мировой торговой войны

США и Китай признали друг друга геополитическими соперниками. О том, как это изменит мировую экономику, а внешняя торговля и инвестиции станут жертвой геоэкономической фрагментации в своей колонке рассуждает обозреватель, автор телеграм-канала EventsAndTexts Борис Грозовский.

Свободное развитие

После краха СССР и реформ в Китае в конце XX века мировая экономика развивалась свободно, без оглядки на то, кто свой, а кто чужой. Разбитой трудностями перехода к капитализму России было не до соперничества с великими державами, а Китай, ставший «мировой фабрикой», делал ставку на рост экспорта товаров и импорт технологий. Казалось, можно заниматься глобальным экономическим развитием, не оглядываясь на различия геополитических интересов. Даже разговоры о них стали на какое-то время уделом экономических неудачников.

Эти настроения обеспечили мощный спурт глобальной торговли. Ее отношение к мировому ВВП за 1990-2006 годы выросло с 38% до 60%. У США этот показатель вырос с 20% до 60%, а у Китая – с 22% до 65%. Казалось, что эта тенденция продолжится и дальше. Фритрейдерская эпоха рубежа веков привела к быстрому развитию глобальных корпораций и сделала их зависимыми от трансграничных поставок компонентов. Производственные цепочки перестали быть замкнутыми в пределах национальных границ. 

Становление Китая

Но чем ближе быстрорастущий Китай приближался к тому, чтобы сместить США с позиции мирового экономического лидера, тем настороженнее к нему становились западные политики.  «Китай одновременно партнер, конкурент и системный соперник», говорится в германской правительственной стратегии. За последние годы он снизил свою зависимость от Европы, но Германия стала более зависимой от китайских поставок. Односторонняя зависимость Германии от поставок компонентов, материалов и продукции в критических отраслях делает ее подверженной политическому давлению, отмечается в документе. Германия знает это не понаслышке, а на примере собственной зависимости от поставок энергоресурсов из России.

В еще худшее положение попали США, экономика которых очень сильно срослась с Китаем. Но на протяжении 2000-х большинство экономистов призывали не беспокоиться на тему растущего дефицита США в торговле с Китаем. Они доказывали, что вынесение промышленности за пределы страны выгодно Америке: Китай накапливает долларовые резервы, а США получают от Китая реальные товары. Многие надеялись, что трамповская торговая война с Китаем 2018-2019 годов станет лишь эпизодом в поступательном движении глобализации: вернутся демократы, которых не беспокоит падение занятости в американском автопроме, и банкет продолжится. 

Начало фрагментации

Но ничего не продолжилось: на первый план вышли вопросы национальной безопасности. С небольшим лагом, почти одновременно это произошло в России, Китае и США. Снижение интенсивности торговли с геополитическими противниками стало общим императивом. Европа и США стали меньше торговать с Россией (ограничения вводились с обеих сторон), а США – с Китаем. Добавили напряженности война на Ближнем Востоке и планы Китая вернуть Тайвань. Байден оставил в силе трамповские пошлины против китайского импорта и ввел новые ограничения на экспорт в Китай. Как и во времена Адама Смита, мировая торговля и прямые иностранные инвестиции (ПИИ) крайне уязвимы к международным конфликтам, замечают экономисты Deutsche Bank Wealth Management.

Геополитические тревоги привели к геоэкономической фрагментации: единая прежде система мировой торговли, инвестиций, и финансовые рынки начинают распадаться на блоки. Ограничивается доступ геополитических соперников к стратегически важным технологиям. Количество барьеров, введенных странами против международной торговли и ПИИ, с 2018 года возросло в три раза, а с 2011-2012 годов – почти на порядок, особенно в хай-тек индустрии.  

Американские компании пытаются заменить поставки компонентов и комплектующих из Китая импортом из Вьетнама, Мексики, Канады, Тайваня, Индии, Кореи и других стран. Туда релоцируются производства, а часть из них американские компании переносят на родину. Особенно сильно Вьетнам наращивает экспорт в США смартфонов, одежды и текстиля, а Мексика – автокомпонентов, стекла, железа и стальных изделий. Доля Китая в американском стратегическом импорте (электроника, металлы) снизилась с 2017 года на 14 процентных пунктов, с 37% до 23%, на рынке смартфонов – на 16 п.п., машиностроительной продукции – на 47 п.п., одежды, обуви, электрооборудования – на 10-39 п.п. 

Американская промышленность, которая до начала торговых войн теряла свою долю на местном рынке, теперь ее отвоевывает.  Стала расти занятость в промышленности, наметился рост автопрома и электроники.

Борьба за континенты

Одновременно замедлился рост мировой торговли. К 2021 году отношение внешней торговли к ВВП в Китае упало до 35%, а в США – до 23%. Темп роста экспорта США в постоянных ценах в 2006-2022 годах был вдвое ниже, чем в 1994-2006 годах, а импорта – почти в 4 раза. 

Величина накопленных ПИИ не показала такой динамики: их величина за 2010-2021 годы удвоилась. Но Китай из-за геополитических страстей утратил лидерство как страна, принимающая ПИИ. Компании из США, Европы, Японии, Кореи, Тайваня за последние 10 лет сократили прямые инвестиции в Китай примерно в 5 раз. Геополитическая близость оказывается для инвесторов более важным фактором, чем близость географическая. Китай этим недоволен и призывает Корею, Японию, Вьетнам и другие страны не встраиваться в геополитический союз под руководством США, а вести себя более независимо (то есть балансировать между США и Китаем).

Экономическая геофрагментация пока только набирает обороты. Но она уже сталкивается со множеством трудностей. Если США преуспели в сокращении и дефицита в торговле с Китаем, и величины доли Китая в своем импорте, то ЕС фактически еще не начал этим заниматься. 

Большее число стран мира не хотело бы становиться членами одного из соперничающих блоков. Страны Азии, Персидского залива, Южной Америки и т.д. получают экономические выгоды, работая и с США, и с Китаем. Но конкуренция за лояльность обостряется. Одной из самых напряженных арен соперничества стала Южная Азия, второй – Латинская Америка. 

США против Китая

США и Китай конкурируют, поставляя в эти страны вооружения, финансы, инвестиции в инфраструктуру, технологии, стремясь крепче привязать эти страны к себе. Пока на американском континенте намного более успешно действует Китай, в Азии преимущество у США. Экономическое сотрудничество с Китаем сопровождается дипломатическим: от стран, получающих большие китайские инвестиции, требуется признать, что Тайвань – это Китай. Почти для всей Латинской Америки Китай стал торговым и инвестиционным партнером №1.

Это ставит под вопрос стратегию френдшоринга – размещения производства в геополитически дружественных странах. Китай быстро наращивает ПИИ и экспорт во Вьетнам, Мексику и другие страны, куда американские компании выносят производства из Китая. В результате Вьетнам и Мексика быстрее других наращивают экспорт в США, получая при этом компоненты из Китая и оказываясь от него в зависимости от Китая. Получается не «торговля с друзьями», а новая форма торговых связей с Китаем. Чем сильнее в последние 6 лет та или иная страна наращивает экспорт в США, тем быстрее растет ее собственный импорт из Китая.

Еще одна проблема – рост цен из-за релокации производства. Растет и цена готовой продукции, и издержки в странах, куда перемещаются производства. 

Цена для ВВП

Китай, конечно, не оставляет без ответа введенные против него торговые меры. В результате американские компании теряют доступ на китайский рынок. Политика ограничения внешней торговли только дружественными странами может стоить стране, которая вводит такие ограничения, до 4,7% ВВП. Под давлением оказываются банки и инвестфонды. Чем выше геополитическая дистанция с «противниками», тем сильнее финансовые институты сокращают кредитование и инвестиции в такие страны. Снижается диверсификация финансовых активов.  

Расширение запретов на торговлю с Китаем с полупроводников до всего сектора хай-тек и сохранение нынешний ограничений на торговлю с Россией будет вести к потере 0,3% глобального ВВП в год, рассчитали экономисты МВФ. При этом страны, которые не примкнули к враждующим лагерям и продолжают свободно торговать как с США и ЕС, так и с Китаем и Россией, получат выгоду. МВФ рассчитал также экстремальный сценарий, в котором торговля между двумя блоками полностью прекращена. В этом случае глобальный ВВП будет терять 2,3% в год, то есть рост мирового ВВП почти остановится. Похожие результаты, только с потерями выше примерно в 2 раза, получили экономисты ВТО. Но этот сценарий кажется маловероятным.

Полноценная торговая война между двумя торговыми блоками с взаимными пошлинами на уровне тех, что Трамп ввел против Китая, принесет «западному лагерю» (США, ЕС, Япония, Корея, Тайвань), больший ущерб, чем «восточному» (Китай, Россия, страны АСЕАН, Латинской Америки, Африки). При этом чем сильнее торговая война, тем выгоднее третьим странам сохранять нейтралитет, поддерживая отношения с обоими лагерями. 

Цена экономических войн нередко оказывается весьма высока. Но соображения безопасности и геополитическое соперничество «старше» экономической выгоды. Поэтому надо приготовиться к тому, что в ближайшие годы напряженность будет только расти.